Любовь — это чудо

Они не играют, а любят друг друга.

— Но я тоже вас люблю. И тебя, и других девчонок, и Спайка, и Принцессу Селестию...

— Есть разные виды любви. Эта — Радуга кивнула за кусты — телесная.

Эпплджек опять застонала.

— Но её же больно. Разве, когда любишь, делаешь больно?

— Боль тоже бывает разная. Эта — приятная. Пойдём отсюда, не будем им мешать.

Мы стали уходить от парочки. Приятная боль? Эх, как много мне ещё надо узнать. И почему об этом в книгах не пишут? А Радуга, похоже, во всём этом неплохо разбирается. Я рассказала пегасихе о том, чему была свидетелем в доме Рарити.

— А что, наша щёлка действительно такая вкусная? Они так стонали...

Мой вопрос привёл к тому, что Радуга несколько минут каталась по земле, ржа во весь голос. Я даже немного обиделась.

— Ох, Искорка, ты как скажешь! — Наконец, смогла вымолвить она. — Неужели ты никогда не тёрла у себя копытцем между ножек?

— Нет. Я помню, мне говорили, что это плохо. Хорошие пони так не делают. Я даже не пробовала.

— Когда говорили, когда ты была маленькой? Обернись. Да нет же, на круп себе посмотри. Что ты видишь?

— Несколько мелких, и одну большую шестиконечную звезду. Метку.

— И что она означает?

— Древний магический символ, гексаграмма. В книгах ещё иногда называется могендовидом. Означает, что я — избранная.

— Да не только твоя метка, что метки вообще в принципе значат?

— Показывают, к чему у нас склонность.

Радуга покачала головой.

— Метка значит, что ты уже взрослая. Ты уже не обязана во всём слушаться старших, можешь думать своей головой.

Радуга вдруг схватила меня в охапку и перенесла на облако.

— Я сейчас тебе кое-что покажу. Ложись на спину. Раздвинь ноги.

Радуга принялась круговыми движениями водить копытом по моей щёлке.

— Ну как, хорошо или плохо?

Моё тело непроизвольно выгнулось.

— Хорошо — простонала я.

— А язычком ещё приятней. А можно и крыльями...

— О-ох! Перьями хорошо... Кажется, до меня доходит. Они стонали не потому, что лизали что-то вкусное, а потому, что лизали у них.

— Самой лизать тоже интересно. Но, в принципе, да, ты начинаешь схватывать суть.

— А потом Рарити засунула в Пинки рог.

— Это тоже очень приятно. Хочешь засунуть в меня?

— А тебе не будет больно?

— Если ты сначала полижешь, то нет.

Радуга откинулась, полулежа на облаке, и раздвинула ноги. Я немного полизала, потом стала работать копытцами, ведь мне хотелось ещё о многом расспросить подругу.

— А почему Рарити бодала Пинки в щёлку, а Большой Маки засовывал свой рог Эпплджек в попу.

— Во-первых — явно сдерживая ржание, пояснила Радуга — то, что у жеребцов между ног называется не рогом, а членом. Во-вторых, им не бодают, а любят. В-третьих, в попу, потому что в писю родственникам любиться нельзя. В твоих книгах про инбридинг писали?

— Да, писали, что это опасно.

— То-то и оно.

— А ты с жеребцами любилась?

— А как думаешь я получила место среди Чудомолний?

— Не понимаю.

— Ну, — Радуга хитро улыбнулась — жеребцы,