Клизьма для глупой Шельмы

ошейник и поводок одновременно. Ремень плотно обхватил шейку, но не душил. Герман встал с кресла и потянул за поводок. — «Теперь пойдем гулять.»

Она покорно последовала за ним на четвереньках и старалась не отставать, чтоб ремень не натягивался. Они прошлись по комнате, зашли на кухню, потом побывали в спальне, где он заставил носить в зубах ему тапочки и громко лаять.

Довольный, он подвел собачку к входной двери, и когда щелкнул замок, она впервые испугалась.

— Ты что? На лестницу? Неее я не пойду... еще на улицу выведи» — стала протестовать.

Он тут же хлестнул ее ремнем по спине, но она все еще возмущалась. Тогда Гера натянул поводок и взял длинную лопатку для обуви.

— Приказ Хозяина должен выполняться. Я никогда не беру свои слова обратно. Запомни. Сейчас я со своей сучкой иду на лестничную площадку. Понятно?» — на этих словах он шлепнул лопаткой по ее заду.

Ей пришлось опустить голову и больше не сопротивляться. Но лопатка еще пару раз прошлась по заднице, оставляя красные полосы. Боль была не сильная, но резкая и обжигающая.

Они вышли на лестницу. Ей пришлось ладошками и коленками упираться в грязный каменный пол. Облокотившись на перила и не выпуская поводок из рук, Герман закурил.

Было холодно. В ее голове наконец-то мысли о возлюбленном пропали надолго. «скорей бы в квартиру, скорей бы обратно «— думала она и пыталась заставить бежать секунды в четыре раза быстрее. Конечно, в этот момент соседям захотелось выйти и пойти в магазин. Замок соседней двери щелкнул. Она тут же вскочила на ноги и стала умолять вернуться домой, прикрывая то грудь, то письку. Герман улыбался и крепко держал ремень. Он дождался когда сосед открыл дверь и за несколько долей секунд до его взгляда на происходящее, впихнул ее в квартиру обратно.

В висках стучал адреналин. По коже бегали мурашки. Роль собаки была обсалютно забыта.

— А теперь, после улицы, Шельме надо помыть лапы.» — с этими словами он поместил ее в ванну и снова поставил на четвереньки. Теплая вода и мыло смыли грязь с ее рук и ног. Герман намылил мочалку и стал тереть ей живот, потом грудь, а после с упоением и долго натирал между ягодиц, держа за ошейник. Когда собачка была умыта, он заботливо вытер ее полотенцем и шлепнув по заднице, приказал бежать в спальню и ждать его там, на коврике у кровати.

Он оставался в ванной. Она прошла в спальню и включила свет. Тут же подошла к зеркалу и стала себя разглядывать с болтающимся ремнем на шее и капельками воды на коже.

Поправив волосы, села на кровать и принялась внимательно изучать обстановку. Ноги ее почувствовали что-то мягкое — коврик!. Теперь она стала думать, ложиться ей на пол или нет. Уже играть в собачку было тяжко и невыносимо, но он все равно заставит лечь на пол. «А вдруг, если я откажусь, он почувствует мою силу и станет обычным парнем и