Раба для моих забав. Часть 3

счастлива? Наконец-то я тебя хорошенько поимею, — грязно зашипел он, медленно двинувшись назад, а после снова, побеждая ее напряженные мышцы, протиснулся внутрь. — Блять!!! Это охренительно! Ты такая тугая, малыш! Сегодня я хорошенько выебу тебя, так что ты не сможешь сидеть еще неделю!

— Пожалуйста... — Катя с шумом втянула в себя воздух, каждой клеточкой своего лона ощущая его член.

— Скажи: пожалуйста, хозяин, трахни меня!

— Пожалйуста...

— Я жду!

Губы ее пересохли, слезы намочили ткань кресла, стекая по щекам, но Катя уже знала, что лучше подчиниться. Она всего лишь рабыня. Кукла для утех. Но пока она желанна, она жива. Пока не сопротивляется, то получает терпимую боль. А девушка до ужаса боялась, что скоро эта терпимость исчезнет, и он подведет ее к такому краю, после которого ей уже не выбраться наружу.

— Пожалуйста, хозяин, трахни меня! — заорала она, наплевал на гордость и ненавидя себя за это.

В ту же минуту он начал двигаться, трахая ее как она и просила. Грубо, беспощадно истязая ее невинную промежность, распирая ее своим орудием. Девушке казалось, что он до ужаса огромен и в ее тесной коморке просто недостаточно места для него. Что после такого на ней не останется живого места, а маленькое лоно превратиться в большую дыру.

Эротические звуки удара плоти об плоть, вперемешку с целой серией болезненных стонов, смешались в один клубок насилия. Но он слишком постарался за это время приучить ее тело к дискомфорту и боли, чтобы девушка осталась лишь на территории страдания. Нет, тело само уже знало, что ему нужно.

Конечно же, боль никуда не ушла, и после такого жестокого первого опыта, быстро и не уйдет. Но эта боль вдруг стала желанна. Кате стало стыдно за эти чувства. Она ощущала себя не только грязной снаружи, но такой же изнутри. Словно он развращал не только ее тело, но и душу, все больше втягивая в страну разврата и извращений.

— Ты любишь это, сука? Да? — агрессивно прогрохотал он в ее ухо, навалившись на нее, как зверь при случке.

Его сильные бедра двигались в бешеном темпе, всаживая в нее свой член, словно в бреду. Стенки влагалища так тесно стискивали его, что девушке казалось, что она ощущает пульсирующую кровь в выпуклых венах его члена.

— Блять! Так бы и трахал тебя без остановки! — слетев с катушек, кричал он.

Он вдавил ее в кресло. Соски до боли терлись об дорогую обивку мебели. Пальцы сжимали ее бедра с такой силой, что останутся синяки, и скорее всего он этого и хотел. Смотреть на ее истерзанное невинное тело, на темные следы его рук на молочной коже. А бесконечные болезненные толчки доводили ее до сумасшествия. Хотелось выть, брыкаться, вырваться из плена, и в то же время, хотелось чего-то еще. Зад подавался назад, ему навстречу. В мыслях родилось слова, проигрывая зам заевшей пластинкой. «Глубже, глубже, глубже». Даже зная, что это принесет больше боли, она молила об этом.

—