Очки

произнося ни слова, я спокойно приподнял подол ее платья так высоко как мог, и тут она за дергалась и что-то сказала, правда я упустил, не расслышал и даже испугался, что я делаю и как далеко уже зашел, но не остановился.

Прозрачные белые трусики обнимали ее ягодицы, они были как вторая кожа толь идеально белый цвет выделял их, они даже светились. Всегда считал, белый цвет нижнего белья не практичным, даже вульгарным.

— Извини за неудобство, — взял ее трусики и резко дернул на себя, раздался коротки трески рвущейся ткани.

— Ай! — крикнула она, потом понизив голос добавила, — больно!

— Сильно не кричи, отец услышит, — потянул руку, вытягивая из-под нее остатки трусиков, — или увидит, тут же добавил.

У нее красивая молодая женская попка, ягодицы острые и торчат в стороны, мне не надо было присматриваться, и так было все как на витрине. Вот плотно сжатые почти черные губки, она их сжала как сжимают губы, когда не хотят говорить и злятся. Ну что же пусть дуется. А вот большая и глубокая ямочка под копчиком, она напоминает кратер от метеорита с темно-коричневым выжженным основание. Она вильнула своей попкой пытаясь сбросить платья и прикрыть свой срам.

— А ты красивая, — сухо ответил я.

— Прекрати увидят, — вдруг сказала она.

Я ожидал другого, что на будет ругаться, проклинать, молить и угрожать, но нет, я даже растерялся, положил руку на талию и чуть подвинул вверх платье, что бы она не помялось. У меня ни то, что бы в животе все гудело, у меня там болело, просто болело от напряжения. Быстро расстегнул брюки и член сразу вывалился, взял в ладони, он стал огромным, кажется таким я его еще не помню.

— Постой, постой, может договоримся, — начала она торговаться.

— Зачем, холодно ответил ей.

— Я закричу, — угрожающи сказала она.

— Кричи, я ведь не мешаю, твое право.

— Стой, не надо, я боюсь, — защебетала она.

— Чего? — спросил я и продолжил гладить ее острую попку, так и хотелось начать.

— Что услышат, — а потом помедлив добавила, — что увидят.

Я нырнул под перекладину, потянулся и закрыл ставни, что бы она не переживала, что ее могут и в правду увидеть, хотя кто вообще смотрит на небо, земля ближе, пот и горбатятся, всматриваясь себе под ноги. Сой член так и качался из стороны в сторону, кажется она его увидела.

— Не надо, прошу тебя, — голос был не жалобным, а просто умоляющим, — я еще ни разу не делала этого.

— Девственница? — удивился я, разве такое в наше время бывает?

— Да, — как бы виновато ответила она.

Провел рукой между ног, коснулся ее напряженных губок, чувствовалось как они гудят, они от прикосновения задрожала, тело затряслось, она в страхе промямлила, вытянула голу и сжала плечи.

— Я должна остаться девственницей.

Вот те на. Посмотрел на попку и на центральный кратер, он то сжимался, то разжимался, как будто пытался что-то сказать, я стоял и наблюдал за ней. Толи унижение,