История одной феерии

довлеет мысль, что нам обязательно помешают.
— Нет, оно верное, — выпустив член изо рта, но продолжая его подрачивать, отвечает Алёна. — Куни и «лизать» — синонимы, а вот «сосать» и минет, да не обидится на меня знаменитый писатель DD — нет. На мой личный взгляд, конечно!
— Ну тогда ложись поудобней! Сейчас я буду тебя лизать!

Не утруждая себя разворотом, чтобы положить голову на подушку, Алёна тут же ложится поперек кровати, разводит ноги и берется руками за свои соски. Поигравшись с ее животиком и бедрами, я сползаю ниже и ниже, развожу пальцами упругую мякоть половых губ, подметив с удовлетворением ее обильное увлажнение, и вначале медленно, с чувством-толком-расстановкой, а затем постепенно убыстряя, приступаю к тому самому процессу, который был обещан ей, который она, по ее же словам, так и не распробовала, ощущая в себе и немалое удовольствие от лизания ее клитора и половых губ, пытаясь по мере возможности и проникнуть языком вглубь влагалища, и в то же время тщеславно надеясь, что сумею своими ласками доставить ей незаурядное удовольствие с пиком-оргазмом.

Удовольствие-то она получает, тут сомнений нет. Пощипывания своих сосков, охи-вздохи-стоны, краткие восклицания «Да! Хорошо! Давай!», попытки взъерошить остатки волос на моей лысине, поддавание тазом то навстречу мне, то скольжение по постели, не оставляют в этом никаких сомнений. А вот удалось бы мне довести ее так до оргазма, даже если предположить, что не раздался бы звонок в самое неудачное время, когда мы оба полностью были погружены в процесс, гадать не буду. Если захочет, пусть сама Алёнка и ответит. Но звонок (на ее телефон) раздался, и было понятно, что это не беспечные подруги и не коллеги-трудоголики беспокоят ее почти в полночь, а прибыла наша пицца.

Нехотя отрываюсь от моей вкусной девчонки, бегу на кухню, отвечаю на звонок, даю указания, по какому домофонному номеру позвонить, на какой этаж подняться и куда повернуть. Затем наспех одеваюсь, встречаю разносчика, принимаю еду, расплачиваюсь и выпроваживаю. Мне пока не до еды, снова раздеваюсь до трусов, спеша вернуться в комнату и продолжить ласки, но открыв дверь комнаты, вижу, что Аленка в ночнушке.
— Ты почему оделась? — и предположив, что гастрономический голод сильней сексуального, предлагаю, — хорошо, давай тогда быстренько покушаем и вернемся.

Затуманенный от желания взор Алёны выдает и ее аналогичные мысли по отношению ко мне. Мол, мне не до еды, но наверное DD кушать хочет, раз не снял трусы, и надо перекусить, а затем со свежими силами продолжить ласки.
— Да, пойдем поужинаем.

А вот тебе, читатель, и Алёнкин прокол. Если салат был вкусный, то пицца... нет, я понимаю, что есть любители и такого. Но чтобы мясная (ну хорошо, колбасная) пицца была с ломтиками ананаса? И соленость сочеталась со сладостью, ввергая пищевой аппарат в смятение — хозяин, ты что творишь, от трех бокалов вина так опьянел или от этой девчонки-пампушки, кидаешь в меня все подряд, а запросы табачного дыма для утрамбовки гасишь