он ей, отчего она стала раздеваться еще быстрее. — Жопу покажи, тварь похотливая!
Она повернулась голой жопой к воображаемому соседу-грубияну, как бы в сладком ужасе отклячивая попу и сама себе по ней хлестая, — ишь ты, выставила булки, бесстыжая, упругие свои, гладенькие, щас ты по ним получишь... на тебе, на!... Я их тебе так отобью, что огнем гореть будут, сучка ты блядская...
Призрачный сосед по ходу дела только пуще распоясывался. В очень грубой и непристойной форме приказал ей ложиться и готовиться к «жесткой ебле». Что она между тем как раз делала, пустив теплую воду, и вместе с самотыком располагаясь в ванной поудобнее.
— Ты что, блядь, ноги свои сдвинула? Где пизда твоя, где? А ну быстро ляжки раздвинула!
И она, замирая, показывала, где у нее пизда, шерудила ее пальцами, выворачивала, натирала, и начала уже закрывать временами глаза.
— Ты что, шлюха ебаная, — бушевал сосед дальше, — я тебе как сувать буду свой огромный хуй? Ноги быстро нахуй задрала, а то щас по пизде получишь!
Она задрала ноги как можно выше, оперев их на бортики, но по пизде «плохая девчонка» все равно получила, причем неоднократно. Уже и не открывая глаз, она услышала приказ отдавать свою пиздень на растерзание, так что поваживала концом самотыка по губам, развигая их больше и больше, привыкая и готовясь, и наконец резко ввела его в себе, с чмоком поглотив самую головку, пометалась в сладкой истоме, и задвинула еще дальше, сколько могла. А сосед ей тут говорит:
— Мама?
Катю будто холодом обдало. Впрочем, может и обдало, так как дверь была отрыта настежь, а в ней стоял сын. Как же она не закрыла двери в ванну. Всегда закрывала, а тут забыла, или закрывала, не помню, значит нет. Бес попутал.
— Я кошелек забыл... с остановки вернулся... — сын говорил все медленнее, и совсем замолчал, во все глаза рассматривая мать в ванной.
Катя не знала, куда прятаться от стыда. А уж спрятать черный член толщиной с ее ногу и вовсе было некуда, разве что вогнать его в себя до горла и умереть.
Сын все видел. Видел ее разверстую пиздень, видел, как она втыкает в себя черный дрын, видел, как она ташится. Боже, да она грудь-то ему никогда не давала увидеть, с тех пор, как он перестал ее сосать.
Красная от стыда, она закрыла одной рукой грудь, а другой пизду. Вернее, место, где дилдо входил в пизду, поскольку он так в ней и торчал. Потом еще подумала, и спустила ноги с бортиков. Что же теперь делать, как это все объяснить?..
Сын повернулся и вышел, будто мешком по голове ударенный.
Катя уже не видела, как на кухне он с довольным видом вытащил из кармана проволочный крючок, которым отжимал шпингалет в ванной, скрутил его в комок и бросил в мусорное ведро. Следы надо затирать, а то еще найдет, случайно.
Когда она вышла из ванной, завернутая в мужнин халат, который скрывал ее