Дети канланга. Глава 12

назад. Врач млела в кровати, а юноша продолжал колдовать у кофеварки, которая потребовала долива воды.

— Да, осталась одна девушка. Она самая юная, и хотя она изображает страсть, я разглядел в ней некую механистичность что-ли. И решил изменить подход.

Генри рассказывал о «Губках О» и, чтобы продолжить хвастаться, ему требовалось поощрение собеседницы.

— Какой же? — Софи подыграла.

— Месячные у нее кончились дней десять назад, и хотя мы живем, как муж и жена, все время вместе, мы больше не трахаемся. Я решил разбудить ее сексуальность!

Генри сделал глоток воды, потому что от кофе уже горчило во рту, и продолжил.

— Целыми днями я изучаю ее тело, каждую клеточку превращаю в эрогенную зону, — юноша взглянул на свои пальцы, — Она словно пианино, а я как будто музыкант. И с каждым днем моя музыкальная пьеса становится все короче — все меньше времени «Губкам О» требуется для оргазма.

— Как ты ее назвал? — хмыкнула Софи, но Генри смешинку проигнорировал.

— Понятно, что без члена она изнемогает, петтинга и куни ей мало. А чтобы не взбесилась окончательно, я разрешаю ей по вечерам пососать. Утром приходят другие жрицы. По очереди.

— Не болтай об этом, — предупредила врач, — Это — инициатива Вфуку, по правилам возвращенные в семьи жрицы в Храм приходят на молитву, а не на сеанс минета. Твоя роль окончилась оплодотворением.

— А зачем ей такие риски?

— Очевидно, Вфуку считает, что мало канланга не бывает. Так что помалкивай. Но все равно ты — садист! Так доводить ласками девушку и не давать ей самого главного?

— Она уже дважды кончила во время минета!

— Без помощи рук?!

Генри не был уверен в правдивости своего ответа, но все-таки кивнул утвердительно. Его вознесенная в облака самооценка не могла сейчас снизойти до мастурбации.

— Думаю, дня через три мы начнем ловить овуляцию и трахнемся по-настоящему.

— И как ты ее определишь?

— По сосочкам, — Генри взглянул на грудь Софи, та рефлекторно прикрылась рукой, — Они будут торчать, во-первых, и сохранять высокую чувствительность без стимуляции, во-вторых.

— Не уверена, что это справедливо для всех женщин, — врач снова продемонстрировала соски, — Мои торчат при одной мысли о тебе.

Они помолчали.

— Генри! — простонала Софи и села на кровати, — Я тоже так хочу! Хочу быть твоим пианино. Мои эрогенные зоны тоже нуждаются в тщательном изучении! Лишь бы чувствовать твои пальцы и твой язык. Я тоже согласна какое-то время не трахаться, лишь бы каждый день сосать тебя!

Генри заметил, что девушка жадно рассматривает член.

— Я тоже хочу... как муж и жена... каждое утро просыпаться в твоих объятиях и в твоей сперме между ног. Чтобы обе мои дырочки приятно ныли так же, как ноют сосочки... Генри, пожалуйста!

Софи упала на колени...

— Я вообще-то пришел поговорить о канланге... — начал было Генри, но девушка-врач снова сосала.

— «Губки О» забеременеет, я сразу перееду к тебе! Как Джессика переехала к Охоре.

— Правда? — Софи на секунду выпустила член изо рта.

— Ну да. Жена Охоры жалеет ее.