Миф первый: путь к славе

запрыгнул на клетку, нависнув задней своей частью над вожделенной попкой.

Почувствовав касание мягкой шерсти к нежной коже ягодиц, Синдорель разрыдалась. Волк же бесцеремонно тыкался в оттопыренный зад багровым, уже успевшим встать, колом, в поисках вожделенной дырки. С четвертой попытки ему удалось соединиться с дрожащим телом. Серый хищник методично задвигал тазом.

Неспособная что либо сделать, надежно закрепленная в этой позе девушка, могла только безвольно ощущать, как огромный горячий поршень, деловито орудует в ее девственной щелке.

Волк же неутомимо продолжал долбить юное тело, не обращая ни на что внимания.

Внезапно, горячая струя плеснула внутрь девушки, выдавший ее волчий пенис замер внутри. Выбраться наружу ему не давал огромный узел, вздувшийся у основания ствола и перекрывший собой влагалище его самки.

Это было очень больно. Синдорель будто разрывало на части этим узлом, но тот все не сдувался.

Проведя в сцепке с самочкой некоторое время, волк покинул горячее тело и затрусил назад в лес. Его место тут же занял следующий претендент на размножение. Быстро найдя нужное отверстие, новый волк, так же как и вожак, задвигал тазом.

Время тянулось бесконечно. Через плененную эльфийку прошло еще четыре жаждущих размножаться волка. У нее уже не было сил плакать, а голос был сорван в бесконечных криках боли. Так что он нее теперь исходило только вялое ох-ох-ох-ох в такт с движением волка.

Наконец стая пресытилась своей жертвой и покинула поляну.

К клетке подошли вернувшиеся по сигналу рейнджеры и поволокли, на этот раз, молчащую осужденную к городу.

— Смотри! Она вся в волчьем семени! — раздался голос рейнджера, сколько в ней побывало?

— С десяток, — сухо ответила дежурная.

— Ого... Обычно же один два...

— Понравилась, наверное.

Дальше шли молча.

Все еще зажатая уже не девица, чувствуя, как из нее вытекает волчье семя, поклялась себе отомстить.

Освобожденная до утра Синдорель, побрела по земле к своему дереву. Она не пыталась прикрыться или подмыться, так что все могли видеть блестящие на ногах, попке и спине потеки. Проигнорировав множество едких замечаний, насмешек и непристойных предложений она добралась до своей комнаты и начала яростно мыться в ледяной воде.

Приведя себя в порядок, девушка свернулась клубочком прямо на полу и дала волю слезам.

Так прошло несколько часов. Спасительное забытье так и не пришло, так что юная эльфийка не переставала перебирать в воспаленном уме, многочисленные планы мести.

Наступила ночь. Не придумав ничего лучше, эльфийка надела очередной короткий костюм, схватила короткий кинжал и решительно вылетела из комнаты.

Добравшись до огромного жилища старейшин, ненавидящая все и вся Синдорель, пробралась внутрь, ловко минуя редкую стражу.

Минуя узкие коридоры она вышла, наконец, к жилому. Крадучись, двинулась вдоль ряда редких дверей в поисках покоев старшей советницы, которая утром вынесла ей столь позорный приговор.

Вскоре ее внимание привлекли сдавленные звуки, исходящие от одной из дверей. Подойдя ближе и приложив ухо к доске, она расслышала влажные хрипы и частые шлепки. Найдя крошечную щель и приникнув к ней глазом, Синдорель так удивилась, что чуть не выронила кинжал. Но нет,