Одна десятая лошадиной силы. Часть 4

спину Ирины.

— Геморрой, походу, — небрежно бросил следак, резко входя в рот спортсменки. Его орган уже достаточно окреп и снова стал доставать до ее горла, вызывая спонтанные безумные квакающие переливы.

Следователь вкратце рассказал про силовые упражнения гостям:

— Так что, все нормально. Там за ними лепилы смотрят и если бы что-то было не так, то обязательно что-то сделали бы.

— Это пролапс называется, дурень, — снисходительно поправил товарища Леха, вставая рядом с ним и направляя свой дрын в сторону лица Ирины, — Дай, на секунду...

Иван вынул член изо рта Ирины и тут же его место занял массивный орган Алексея. Он так же энергично стал извлекать клокочущие звуки из ее горла, пока Ваня ожидал очереди.

Николай, все еще пребывая в шоке от необычного зрелища, направился к журнальному столику, чтобы налить себе виски.

— Коль! А возьми там еще пару пива, ладно? И Ашоту что-нибудь. Ашот что будешь?

Из под Ирины раздался хриплый голос:

— А коньяк есть у вас?

— Нее, извини, братишка, — с сожалением в голосе ответил Иван, — Коньяк мы не пьем...

— Эх... Жалко. У меня в номере есть. Настоящий, армянский! Если Сурен с Рафиком не забрали. Может пойду принесу?

— А кто такой Сурен с Рафиком? — настороженно спросил Ваня.

— Сурен — мой братишка двоюродный... Взял его с собой, пусть развеется, думаю. Он тоже торгаш. Машины раньше гнал, теперь салон с другом открыл... Ну а друга прицепом взял.

Леха почесал в затылке, уступая рот женщины Ивану:

— А нах. я идти тогда? Давай позвони ему — пусть принесет! Заодно и... Ну ты же сам сказал, хочешь, чтоб брат развеялся, — рассмеялся коммерсант.

— Да ну... Ты че! Он может не понять. Молодой еще совсем. Двадцать три года ему. По русски не очень знает, правда еще. Друг еще ничего говорит — ему двадцать шесть уже. А Сурик совсем ребенок еще.

— Да брось ты, Ашот! «Ребенок»! Скажешь тоже, — подхватил Ваня, подзадориваясь, — Двадцать три года уже мужик! А если еще нет, так сейчас ох. енный шанс, считай выпал. Зови ребят, короче... Все нормально будет, отвечаю. Он тебя потом всю жизнь будет благодарить, хахах!

У Ирины от услышанного закружилась голова. Ее стали покидать силы и она еле держалась на грозивших согнуться в локтях руках. Ее надежда на скорое удовлетворение этих четырех истязателей рухнула как карточный домик. Она опять громко завыла, приоткрыв уголки рта.

— Ты че, дура, ох. ела? Рот закрой, быстро, — Алексей залепил ей звонкую пощечину и она со слезами на глазах снова принялась сосать растянутыми губами его огромное орудие.

Ашот до сих пор неподвижно лежащий под Ириной, придерживая ее за округлый зад, стал понемногу приподнимать и опускать таз, приведя, наконец, в движение, свой короткий поршень в ее влагалище.

— Ладно, Ашот, в каком номере они? Давай, не жмись. Армянский коньяк даже я попробую! — подзадоривал сокурсника Иван.

— Ладно, — проворчал убеповец, — Номер триста одиннадцать. Звоните... Скажите, что вы мои друзья...

Дальше он что-то запричитал на своем языке...

Иван Усмехнулся