В Киев с любовником

выключая вибратора, стал теребить мой клитор пальчиками, и через несколько минут, я завизжала сквозь кляп и забилась в третьем, за сегодня, оргазме.

И вот, когда я лежала, вся беспомощная, беззащитная, связанная по рукам и ногам, с вибратором в киске и опадающим, недавно кончившим, членом в попке, этот предатель, этот эгоист, этот мужлан... В общем, не вынимая своего, уже подувявшего члена, из моей задней дырочки, которой он так нагло воспользовался, Саша, умудрился выключить и вынуть из меня вибратор, а затем, внезапно, я почуствовала как в мою попку льется что-то горячее. Я сперва опешила, не понимая, а Сашка только сильнее прижался, ко мне, глубже вталкивая свой отросток в мою дырочку. Ох, если бы я не была связана... Но он все предусмотрел, паршивец, и теперь безнаказанно мочился прямо внутрь моей изнасилованной попки. Так меня еще никто не унижал. Горячая жидкость бродила во мне, ища выход, животик надулся, а он все продолжал ссать. Наконец поток иссяк, и Александр произнес: «Ты просто умничка, а теперь попытайся сжать попку чтоб не облить меня, и я тебя освобожу». Освободиться мне очень хотелось, хот бы для того, чтобы высказать ему все, что я думаю по этому поводу.

Поэтому когда он доставал уже полностью обмякший член из меня, я честно попыталась сжать попку. Конечно же не получилось. растянутое пробкой, а затем и сексом, колечко, просто не сжималось, и из меня сразу же потекло. Уж не знаю как он ухитрился отскочить, чтоб не испачкаться, глаза были завязаны, но брюки у него остались чистыми.

Спину «кусало» верблюжье одеяло, все тело затекло и болело, скулы сводило судорогой, т. к. кляп не давал сжать зубы. Киска ныла и зудела после хорошего траха. Попка тоже ныла, ее щипало, плюс из нее продолжало вытекать то что туда закачали. Хорошо еще, задница моя свисала из багажника наружу, иначе бы еще и убирать за собой все пришось. Я была унижена, разбита, растоптана, оттрахана, и еще раз унижена. В общем, все, как я люблю. Но все же я заплакала от жалости к самой себе. Сашка выполнил. свое обещание, снял повязку, вынул кляп, и не развязывая меня, стал вытирать перепачканную слюнями мордаху, приговаривая: «Чего ты, дуреха?»: Вытерев, стал успокаивать и целовать мое лицо, вытирая слезы. На пару секунд я прекратила всхлипывать, и заявила: «Писать хочу». Я действительно последние пол часа только и думала, как не обоссаться.

— Так писай, — разрешил он.

— Я так не могу-у-у, — заревела я.

— Тогда не писай.

— я хочу-у-у

— тогда писай.

— развяжи-и-и

— пописаешь — развяжу.

И мне ничего другого не оставалось, как у него на глазах, сопровождаемой, довольной ухмылкой, пытаться выдавить из себя что-нибудь. Зов природы все-таки одержал победу над стыдом и смущением, хоть это было и непросто. Когда из обоих моих исстрадавшихся дырочек перестало течь, Саша развязал меня и бросил влажные салфетки. Быстренько вытерев ими, где надо, я намазала покрасневшие дырочки