Моя мать ведьма-футанари... опять. Часть третья. Треть первая

чем-то полезным. Всё ясно? Завтра утром я вас проверю ещё раз. Все по парам!

Я подошёл к стенду. На первый взгляд списки факультетов представляли собой невменяемую мешанину, но в этом месте языковой барьер был чем-то, чем можно пренебречь. Я без труда разобрал своё имя и рядом пометку «универсал», но остальные имена разобрать не смог — каракули хранили свои тайны. Я начал искать столбец своего факультета, а однокурсники потихоньку разбредались по коридору. Линг без умолку щебетал что-то, а я, в меру своих сил, отвечал скромно и вежливо. Получалось у меня не очень убедительно и я решил потренироваться на днях. Когда последний наш товарищ отошел достаточно далеко, Линг, не прекращая болтать, зажмурился, крутанулся на пятке и, приоткрыв левый глаз, стал строчить что-то в записную книжку, которую он достал из кармана своего одеяния. Заглянув к нему я понял, что он записывает подряд имена и факультеты наших однокурсников. Дойдя до середины первого листа он моргнул и, молниеносно спрятав книжку обратно, спросил:

— Ну что, нашёл себя? Тебе в какую аудиторию?

— В четвёртую, — ответил я, потупившись для образа.

— Надо же, какое совпадение! Мне тоже, — сказал Линг и улыбнулся так, что у меня скулы свело. Если мы с ним ко всему прочему ещё и на одном факультете, то мне пора оставить надежду у входа и смириться с судьбой.

Присоединившись к группе студентов у четвёртой аудитории мы, по совету Линга, по-быстрому провели перекличку, после чего по быстрому забились в аудиторию. Предмет назывался «Оральное мастерство» и вёл его какой-то смазливый рыжий паренёк в серо-голубой футболке. Целый час мы мычали, массировали шею, издавали гортаные звуки и специально зевали, мне даже начало казаться, что сейчас мы запоём, а слово «оральный» в названии предмета будет иметь отношение к вокалу и произношению. Даже когда нам раздали баночки с жемчужно-прозрачной мазью и мы стали смазывать вход в гортань надежда пискнула: «Это может быть полезно для связок». Потом каждому раздали по гладкому продолговатому вибратору, надежда выбросила белый флаг и я, вздохнув, вспомнил как упражнялся с огурцами и маминым фаллоимитатором. По очереди нас вызывали на кафедру и просили продемонстрировать своё мастерство.

На уроке я присутствовал чисто фактически, потому как меня больше занимал вопрос: зачем Лингу наши имена. Понимая специфику заведения, я чуял неладное. Я настолько оказался поглощён этими мыслями, что когда меня вызвали на кафедру, я автоматически подошёл, встал и просто стоял. Когда мне жестами подсказали, что от меня требуется, я на автомате чуть не проглотил вибратор. В последний момент горло сжалось и преподаватель успел подскочить и вытащить его у меня изо рта. Со смехом он посоветовал мне не витать в облаках и отметил мою большую расслабленность гортани и отсутствие рвотного рефлекса. Я признался, что, в своё время, тренировался четыре года на разных подручных предметах, на что преподаватель посоветовал мне подумать о переходе в более серьёзную группу. Вернувшись на своё