Спец-заказ. Часть 5 и 6

прекратил сладкую пытку.

— Хорошая собачка, — похвалил он.

Девушка громко натужно дышала, приоткрыв рот. Стыд, страх и удовольствие, испытываемые одновременно, разрывали на части. Умственное усилие, прилагаемое, чтобы переключаться с одного на другое, было чрезвычайно выматывающим.

— Продолжим? — потрепал ее по груди Венсан.

В этот раз он мгновенно нашел ритм и довел Милу до края за считанные секунды, что та едва успела разразиться протяжным лаем. Так он мучал ее много раз, изредка вытаскивая руку из залитой смазкой киски, но чаще оставаясь внутри и просто меняя темп, давая ей возможность хоть на мгновение соскочить с иглы наслаждения. Звуки, издаваемые девушкой, лаем уже можно было назвать с натяжкой, скорее это был непрекращающийся скулеж с редкими завываниями. Ее разрывало, распирало изнутри, она абсолютно не понимала, как контролировать это состояние, и только страх заставлял делать нечеловеческое усилие и удерживать болезненную дрожь в перевозбужденном клиторе от распространения.

Когда внезапно прозвучала команда «можешь кончать», мозг не успел ее осознать, зато тело слетело с катушек — затряслось и забилось, с восторгом спрыгивая в вулкан так долго сдерживаемого наслаждения.

Венсан бережно удерживал на коленях трясущееся и извивающееся тело, крепко прижимал голову Милы к плечу, чтобы та не ударилась. Когда та, наконец, затихла, мягко подтолкнул вниз.

— Что сейчас должна сделать хорошая сучка? — строго нахмурившись, спросил он.

Девушка на миг опешила, но, к счастью, быстро поняла, чего он ждет, и распласталась ниц, благо колени так тряслись, что сделать это было легче, чем не делать.

— Спасибо, хозяин, — искренне выдохнула она, с нежностью обнимая его ступни в мягких домашних мокасинах. Затем легко и естественно склонила голову, целуя открытые лодыжки. Это ее от чего-то так поразило, что она продолжала и продолжала целовать ноги хозяина, словно паломница у подножия статуи святого, а потом также внезапно расплакалась, оросив его туфли слезами...

Венсан в ответ лишь тихонько погладил ее по голове, аккуратно отодвинул, встал и вышел из комнаты.

Больше он не оставлял ее. Приходил каждый вечер, принося с собой восторг жизни и реальности — единственные яркие пятна в однообразном Милином существовании. Дни были все как один — одинаковые, монотонные — чтение, фильмы, спорт, после обеда долгие часы перед зеркалами и в ванной, чтобы угодить ему. Все время в одиночестве, редко произносивших хоть слово стражниц вряд ли можно было считать компанией. Все мысли ее были лишь о вечере, когда он придет и мир в ее душе разобьется вдребезги, разрываемый сонмом чувств и ощущений, через которые он заставлял ее проходить.

Она никогда не знала, чего ей ждать. Он никогда не предупреждал и никогда не повторялся. Будет ли он сегодня часами неторопливо трахать ее в рот, позволяя ей самой нанизываться на него, пока он развалился в кресле с традиционным коньяком и сигарами, или же грубо бросит на кровать и навалившись всем телом, сжав груди, выебит в глотку за две минуты, не заботясь, успела ли она хоть раз вздохнуть? Или же привяжет к кровати, заставляя 

---

По принуждению, Подчинение и унижение, Фантазии

---

Вернуться назад