Верность до гроба. Часть 5

слоняется, на небо поглядывает и Ховела костерит.

— Ладно, — обреченно вздохнула я. — Открывай. Будем надеяться, она не заставит нас бродить вокруг села до рассвета, изображая не просто одинокую, но и больную на голову девушку. А потом селяне будут взахлеб рассказывать друг другу о кривоногой умертвии в саване, предвещающей — кто бы сомневался! — очередную гадость вроде курьего мора...

— Или парочки шишек на рыжей башке одной чересчур языкатой ведьмы, не остался в долгу тролль, отодвигая щеколду.

... Не заставила. Как только Вал распахнул дверь, навстречу ему метнулась тень с горящими глазами. Все, что он успел, — пнуть её ногой, не подпуская к голове, и тварь, увернувшись, рванула его зубами за бедро, в две борозды распахав плоть до кости. Заметив (точнее, услышав) обман, нацыга оставила упавшего тролля и кинулась ко мне. Краешком сознания я отметила неестественную медлительность её движений, как будто что-то сковывало нежить, лишало некой толики грации и пластичности, но всё равно для человека она оставалась дьявольски проворна и сильна. Я подняла руку, чтобы ударить заклинанием, попытавшись отпрыгнуть с линии атаки твари, но наступила в накапавшую из меня лужицу семени, ноги в который раз за вечер раздвинулись и я, исполнив ногами в воздухе презабавнейший кульбит, грохнулась на пол. Не успела я опомниться, как очутилась на полу. В измазанные скользкой спермой груди упирались две когтистые лапы, жаркое дыхание отнюдь не было смрадным, но удовольствия все равно не доставляло.

«Эх, зря я не согласилась на кастет...» — тоскливо подумала я. Нацыга распахнула черную пасть, среди белоснежной россыпи клыков шевельнулось влажное жало языка.

«Отпусти меня, ведьма», — беззвучно толкнулось в виски.

Я так опешила, что даже не попыталась пнуть ее в живот, хотя уже согнула ногу.

«Отпусти-и-и...»

В следующее мгновение тяжесть на груди исчезла, раздался треск ломающегося дерева, потом приглушенный звон осыпающихся на подоконник осколков. Я торопливо перевернулась на живот, приподнялась на руках и помотала головой, стряхивая наваждение. Огляделась. Нацыги в комнате не было, сквозь неровную дыру в ставне струился голубоватый лунный свет. Из-под кровати торчали дрожащие Ховеловы пятки. Вал скорчился у стены, безуспешно пытаясь зажать рану. Из располосованного бедра хлестала кровь, черной лужей расползаясь по полу. Плюнув на удравшую тварь, я поспешила ему на помощь, даже не глянув в окно. Все равно вдогонку не брошусь, да и она вряд ли тем же путем вернется.

За время моего «поединка» с нежитью Вал не проронил ни звука, даже не позвал на помощь, отлично понимая, что я нуждаюсь в ней не меньше. Зато уж теперь оторвался по полной программе! Живым родичам нацыги безудержно икалось, а покойные ворочались в гробах!

— Ты не мог бы потерять сознание? Или хотя бы немного помолчать? — не выдержала я. — Сосредоточиться мешаешь!

— Может, мне вообще помереть? — искаженным болью голосом огрызнулся тролль. — А-а-а! У!

— Все уже, все! Хорош вопить. — Я потерлась лбом о собственное плечо, смахивая капельки пота. — Тебе какое заклинание больше нравится кровоостанавливающее или обезболивающее?

— ...первое!... —