удовольствия, пропуская через себя два члена, и непристойно виляя задом. Вдруг она захрипела, замерла на мгновенье, и как-то вся обмякла. Кавказцы, словно в ответ, зарычали, и стали судорожными толчками накачивать ее спермой с двух сторон. По-моему, Яна этого уже не ощущала: из-за мощного оргазма она была без сознания...
Жена кое-как привела себя в порядок в туалете, пока я расплачивался с барменом, и мы сели в машину. Она сидела на переднем сидении автомобиля рядом со мной, уставившись в пол и не поднимая головы. Я взял ее за подбородок и поднял голову.
— Ничего не хочешь мне сказать? — спросил я. Она посмотрела мне в глаза, и сказала:
— Прости...
— Тебе понравилось? Только честно?
— Да... Очень... Прости меня Борис.
— Хорошо, — сказал я, и завел машину.
Все дорогу мы молчали, и когда мы уже подъезжали к дому, Яна спросила:
— Ты сказал «хорошо». Что — хорошо? — она испытующе посмотрела на меня, — и что будет с нами дальше?
— Хорошо, — повторил я, — я взял номера телефонов тех двух абреков, которые... Быстро разъяснили тебе... Что к чему, — и увидев восторженный и благодарный взгляд жены, добавил:
— Теперь у нас все будет хорошо.