Пятерки по черчению и немецкому языку

сосать и ласкать его языком. К счастью, он был чистоплотен, его лобок был побрит, и член был вымыт, никаких неприятных запахов не было.

Под моими ласками его член стал увеличиваться и твердеть. Он взял меня руками за голову и стал насаживать ее на член. Он яростно трахал меня в рот. Когда его член стал совсем твердым, он снова залез на меня и попытался ввести его мне в попу. Однако он опять уперся и не входил, а затем его эрекция снова упала. Он слез ругаясь и взялся за ремень.

Было очень больно, попа горела. Я был привязан, и только теперь понял, в какую ловушку я попал. Этот импотент так и будет трахать меня в рот и пороть по заднице, и это может длится до бесконечности. Он отложил ремень, и снова вставил свой стручок мне в рот. Я сосал, стараясь возбудить его как можно лучше. Мне хотелось только одного, — чтобы он скорее кончил мне в попу и развязал меня.

Однако его стручок еще дважды опадал перед моей попой, он еще дважды меня порол и заставлял сосать. На третий раз его член вошел мне в попу. Его член был гораздо меньше искусственно члена Тамары Евгеньевны, и вошел легко, боли я не почувствовал. Он тут же начал яростно меня трахать, но кончил уже через несколько движений. Он лежал на мне минут 5—10, пускал слюни и постанывал. Затем слез, но развязывать меня не стал.

— Хорошо запомни это положение: ты лежишь на парте голый и связанный, с выпоротой и оттраханой попой. Запомнил?

— Да, Евгений Федорович.

— Немецкий язык у вас будет еще полтора года, и за любое отсавание, невыполненное домашнее задание и т. п. ты снова будешь лежать передо мной в этой позе. Тебе ясно?

— Да, Евгений Федорович, конечно, спасибо Вам!

Он наконец развязал меня.

— Одевайся, и давай зачетку.

Так я получил пятерки и по черчению и по немецкому. Теперь мне полагалась не просто стипендия, а повышенная. Попа болела еще пару дней (и анус, и ягодицы), но в целом я был доволен.