А может, мы поменяемся?

сексом... Но все же Инес — не Кэрри. И Инес мне нужна, да. Но Кэрри я люблю просто по-настоящему.

Кэрри наверняка злится. Но слов как всегда просто нет. Она смотрит с гневом и с разочарованием, с какой-то обидой... А я смущаюсь и не могу даже прощения попросить. И даю себе зарок, что это был последний раз, но Инес как наркотик...

Пару раз хотелось сказать — отстань от меня! Но я не хочу делать больно близкому мне человеку. Кэрри прощает меня каждый раз, и я становлюсь все сволочнее и сволочнее.

Забота Кэрри просто умиляет...

У меня дико болит голова, горло дерет, ломит все тело. Мне то жарко, то ...холодно... Короче, я слегка простудился.

Лежу в своей кровати и пытаюсь не думать о том, что я, кажется, скоро просто сдохну, что концерты по всей Германии отменили, что я замучил бедную Кэрри, что мне впервые настолько хреново... Радует лишь одно — что эта болезнь не заразная, и я не напичкал Кэрри своими бациллами.

Вот дверь открывается, и она заходит. В руках что-то несет. Мне даже просто от созерцания любимой спины, почему-то облаченной в нежно-розовую рубашку, становится лучше. Она поворачивается, слегка улыбается — тоже рада меня видеть. Хотя, в общем, мы не виделись всего около сорока минут.

— Ну как ты? — Кэрри ставит все на тумбочку, садится рядом, трогает мой лоб рукой. — Я там принесла тебе еду...

Я делаю страдальческое лицо. Сил сейчас даже нет на то, чтобы дышать, тем более на то, чтобы есть.

— Ну давай, солнце, тебе надо покушать, — она гладит меня по голове и переводит взгляд на тумбочку, — принесла все, что тебе сейчас нужно, и ещё...

Не даю ей закончить, поворачиваю, притягиваю к себе и начинаю самозабвенно целовать. Сразу становится легко, ничего почти не болит, и понимаю, что я так сильно люблю её... Даже слов нет, чтобы это выразить, и я просто чуть сильнее обнимаю её. Чувствую, как Кэрри немного крепче сжимает мои плечи, когда я языком медленно провожу по её языку, а потом за зубами, слегка кусая за краешек губы. Наконец отрываюсь от неё, она раскраснелась, глаза блестят...

— ... и еще я яблок принесла, тебе сейчас витамины нужны, — заканчивает Кэрри запыхавшимся голосом, — а еще я там таблетки купила, потом выпьешь, только я их, кажется, в куртке оставила.

Она вскакивает и быстро покидает мой номер. Да уж, в этом вся Кэрри — она выскажет все свои мысли, даже на самые разные темы, одним предложением, и тут же уйдет по-английски. Хорошо хоть, что возвращается всегда.

Сажусь, беру в руки чашку с бульоном, начинаю медленно есть. Горячо, горло обжигает, но вкусно.

Кэрри возвращается, кладет на тумбочку три упаковки таблеток.

— Три? — я откровенно удивляюсь.

— Жаропонижающее, отхаркивающее и антибиотики, — Кэрри смотрит на меня таким странным взглядом, который я никогда не умел разгадывать, — ешь давай, а то остынет.

— Хорошо, любимая, — хитро улыбаюсь. Она улыбается в ответ, берёт в руки пульт и начинает щелкать