ты любишь! О, да, знаю!
Свистнула плетка наотмашь. Ягодицы обожгло легкой, приятной болью.
— Ай! — шепнула я.
— Вот, возьми это! И не «ай» мне тут! — папа засунул анальную пробку мне в рот, хвост неприятно щекотал ноздри.
Плетка снова свистела. Попку, бедра, поясницу, местами спину обжигало легкой, резкой, приятной болью. Стало очень тепло. Я вспотела. Отец, судя по его дыханию, тоже.
— Давай сюда! — он забрал пробку из моего рта.
Его пальцы коснулись моего ануса, затем язык.
— Расслабься! — шлепок по заднице. — Я приказал расслабиться! Вот, уже лучше!
С легкой болью, пробка вошла в мою попку.
— Напряги! — новый шлепок.
Я напрягла анус и пробка плотно села. Папа ухватил за хвост у основания и несколько раз дернул — мои бедра немного подбрасывало.
— Любишь боль и жесткий секс, да, паразитка?
— Да.
— Не слышу!
— Да, Господин!
— Ну, сейчас, сейчас! — он завозился с брюками. — Сейчас, кошечка моя.
— Сейчас! — я зажмурилась от того, насколько быстро и резко его член заполнил мое влагалище.
Папа вгонял резво, шлепая своим тазом об мою задницу. Он держал меня у основания хвоста и натягивал «струну», удерживающую мои руки и ошейник. Я ощущала его разгоряченность, перевозбуждение и ярость. Он взял хороший темп. «Струна» натянулась еще больше, утягивая ошейник и перекрывая мне дыхание.
— Я знаю, как ты любишь — шепнул он мне на ухо, когда я уже почти потеряла сознание от недостатка кислорода и отпустил «струну».
От резкого освобождения и переизбытка кислорода, я бурно кончила, всем телом сокращаясь на папином члене, орошая сквиртом постель и моего самца. Он в свою очередь прибавил темп и через минуту закончил глубоко во мне, напоследок упав сверху и придавив своим теплым, родным и приятно тяжелым весом.