Укрощение Ксюшки

шаг впереди. С одной стороны, Ксюшке хотелось, чтобы он нежно обнял ее, погладил по головке, признался в любви. Заботился о ней, говорил комплименты. Она хотела быть для него одной единственной и самой лучшей. С другой стороны, чем более он по-скотски поступал с ней, с грубой, бескомпромиссной прямотой, заставляя ее делать совсем немыслимые вещи, тем больше в ней разгоралось какое-то адское пламя. И Гришаня постоянно балансировал где-то посередине. А она должна была в глубине души признать, что ей нравятся жесткие мужчины. И весь этот крутой водоворот затягивал ее с непреодолимой силой.

Ксюшка могла бы поманипулировать, начать игнорировать или как-то по-другому попробовать управлять им. Но, практически, на сто процентов была уверена, что он абсолютно с непроницаемым лицом снова возьмет свою дурацкую газету и сделает вид, будто ее вообще не существует на белом свете. И продолжаться это будет до скончания века. А в результате проиграет только она.

В дверь позвонили, и через полминуты Лика позвала Ксюшку:

— Иди, к тебе пришли.

Ксюшка накинула кофточку и вышла на лестничную клетку.

— Держи. Это тебе! — Игорек, немного неуверенно переминаясь с ноги на ногу, торжественно протянул ей огромный букет красных роз.

— Спасибо, — Ксюшка хотела изобразить радость, но голова была занята совершенно другим. И все, что у нее получилось, это вялая безынициативная улыбка.

— Как дела? Чем занимаешься? — Игорек решил завязать разговор.

— Курсовую пишу, — наврала Ксюшка, — занята немного.

— Ясненько... А потом, что будешь делать, может сходим куда-нибудь?

— Давай не сегодня. Очень много всего делать надо, экзамен скоро, — Ксюшка старалась не смотреть ему в глаза.

— Возвращайся ко мне... Я много думал, и понял, что не всегда вел себя правильно с тобой. Ты мне очень нравишься, и очень нужна.

— Ты сам во всем виноват, — резко обрубила Ксюшка.

— Так и будешь обижаться на любую мелочь? Это же все обычные бытовые вещи, они вполне решаемы, если оба этого захотим. Моя сестра сказала, что мы идеальная пара!

— Я пока не готова что-то ответить, нужно подумать.

— И сколько ты будешь думать? И вообще, о чем тут думать!? — чуть ли не вскричал Игорек, — как ты вообще можешь такое говорить!? — лицо, ничего не понимающего Игорька, превратилось в сплошную недовольную гримасу.

— Давай возьмем паузу, мне, правда, сейчас не до этого. Столько всего навалилось в последнее время. Я тебя очень люблю, но пожалуйста, давай не будем спешить, — проникновенно произнесла Ксюшка с такой интонацией, что ей смоги бы даже позавидовать именитые авторитеты ТЮЗа.

— Ну, хорошо, две недели тебе хватит?

— Посмотрим... — Ксюшке уже порядком надоела эта бесполезная игра слов.

— И что, по-твоему, я должен делать?

— Я же никуда не исчезаю... — неопределенно произнесла она.

— Созвонимся, — зло произнес Игорек, резко развернулся и пошел к лифту.

Ксюшка зашла на кухню, с букетом. Положила его, и полезла за вазой, чтобы налить в нее воды.

Лика с Гришаней прервали милую беседу, обернувшись на нее. На стене негромко работал включенный телевизор.

— Красивый букет, —