Прежде, чем согласиться, подумай!

Предложили мне в нашей конторе покапитанить на учебно-производственом судне, УПСе, так сказать, пообучать курсантов. Я, как водится, попросил время, чтобы обдумать предложение. Выхожу из отдела кадров и нос к носу сталкиваюсь со своим бывшим товарищем по учёбе. Разумеется, тут же было решено встречу слегка отметить. И вот в ближайшем кабаке за кружкой пива я поделился с ним своими карьерными перспективами. После долгой паузы мой однокашник, отхлебнув из кружки, шумно выдохнул и заговорил:

— Под закат перестройки, когда флот ещё сковывали цепи идеологического надзора, но свобода уже бурлила на кораблях, особенно в курсантских кубриках, довелось мне командовать судном, на которое тебя посылают. Привёл я как-то свой УПС в одну зачуханную страну на западном побережье Африки. Заход в порт был ужасен. Швартовка и того круче. Причальных стенок нет. О лоцманах и говорить не приходится. Вообщем, вымотался, не приведи господи! Думал, в порту отдохну. Но не тут-то было! На борту в том рейсе у меня больше ста курсантов стажировалось.

— Слушай! Неужели мы сами когда-то такими же оболтусами были? — сделал лирическое отступление от повествования мой коллега и, отхлебнув пива, продолжил:
— А сам знаешь, платят им копейки. Из всей нашей нищей морской братии они — самые бедные. А всё же люди. Со всеми сопутствующими прибабахами. Но то, что мы увидели там, вообще никакому описанию не поддаётся. Это даже нищетой нельзя назвать. Хуже! Так вот, не успели мы начать разгрузку, как влетает ко мне в каюту боцман с глазами, диаметром шире столовых тарелок, и тянет на палубу, обещая продемонстрировать результат низкой оплаты труда советских моряков. Выхожу я с ним и вижу. По нескольким спущенным с борта трапам вереницей, один за другим идут на берег грузчики-негры, каждый с мешком на плечах. И все, как один, в ослепительно белых штанах. У них там мода такая. Всё бы ничего, но присмотрелся я и ахнул. У каждого негра на заднице квадратный штамп, гласящий о том, что это — не штаны, а предмет нижнего белья, попросту кальсоны, являющийся собственностью знаменитого на весь мир мореходного училища. Выходит, мои засранцы ещё с утра загнали по дешёвке грузчикам всё нижнее бельё, которое им было выдано накануне.

— Вот ты смеёшься? — обиделся мой собеседник: — А слушай дальше. Это, как раз, ещё цветочки. Ягодки созрели, когда вечером слетелись к нашему судну, кстати, единственному тогда стоящему в этом маленьком порту, местные ночные бабочки. Проституция там не просто легализована. Если женщина не занимается этим, её в лучшем случае не поймут. Днём, разумеется, они — все добропорядочные африканки. А вечером собственные родители или мужья гонят их на заработки. А такса за процесс соития низка до уникальности. Банка тушёнки! Когда мне старпом доложил, что курсанты в провизионке всю тушёнку растащили, я не придал этому особого значения. Мало ли? Ребята молодые. Кушать хочется. Но вот утром!... Нет, всё по порядку, — мой однокашник нервно прикурил сигарету:

— С