Вильнюс

у тебя руки и сердца и потом всю жизнь жалеть буду!

— Не будешь, я не соглашусь.

— Вот именно поэтому и буду...

Выпили мы коньячку какого-то местного. Я уже вовсю разошелся, руку ее в своей держу и даже целую иногда. Уже и темнеть стало. Пошел я Свету домой провожать. Подходим к ее дому, а на скамеечке у подъезда юноша с цветами. Увидел ее и просветлел весь. Летит к ней с букетом в протянутой руке. Я себя лишним сразу же почувствовал и тихонько так, бочком, за угол нацелился.

— Стой, где стоишь, — уголком рта говорит Света мне, а потом ему:

— Здравствуй, Роберт!

— Здравствуй, Света! — и лучится весь радостно и смотрит загадочно.

— Как всегда, Роберт?

— Как всегда, Света! — целует ей руку и... уходит.

«Мама миа, — думаю, — это прям заговор какой-то. Ща этот Роберт с топором из кустов выскочит и меня прямо по пустой башке...»

— Это кто? — задаю я хорошо завуалированный вопрос.

— Роберт?

— Угу...

— Жених!

— А то, что я здесь?

— Не ты первый, — говорит Света, — не ты последний... Да и он тоже не первый. Он меня каждый день встречает, а я все время с кем-то... В гости зайдешь?

— Так он же тебя любит, — искренне говорю я.

— А ты, — поворачивается ко мне она.

— А я нет! Уже нет!

— Ну и катись!

— Ну и пока! — руки в брюки и куда глаза глядят.

Выхожу на улицу. Камушек перед собой ногой подфутболиваю и вдруг из — за кустиков — Роберт собственной персоной. Правда, без топора.

— Здравствуй! — говорит. — Ты почему так быстро ушел?

— Не понравилось...

— Что не понравилось?

— Ничего не понравилось! Отстань, без тебя тошно...

— Ты не сердись, она ведь хорошая, — продолжает идти рядом со мной Роберт.

— Ты что, уговариваешь меня вернуться?

Роберт молчит, но не отстает.

— Вот что, Роберт. Ты это, наплюй на нее...

— Нет, я так не могу. Я ж ее люблю...

— Тогда иди и сиди там, на скамейке пока не разлюбишь...

— Слушай, — говорит Роберт, — идем со мной. Посидим там, пива выпьем.

И так мне жалко Роберта этого стало, что я иду с ним на ту злополучную скамейку, прихватив ящик какого-то пива по 1 литу 10 центасов. И мы сидим там до утра, глядя на августовские звезды и рассказывая друг другу о своей дурацкой жизни.

Видели бы вы лицо Светы, которая с утречка застала нас за вторым ящиком... Алексей Ковалев