Как я с целкой Милки Лобутич знакомился

вставить, чтобы остановить поток ядовитой злобы, лившийся на мою голову. Да и на хуй бы слова — тут надо по еблу и желательно с обеих ног. Я крепко зажмурился, представляя, как его жирная туша взлетит от удара, зависнет на парапете и плавно шлепнется в заросшую тиной воду.

Но вот беда: трясущееся очко почувствовало слабину в шнуровке на правом ботинке. Я принял озабоченно-деловой вид и, конечно, нагнулся, чтобы ее подтянуть.

Я надеялся, что самый нетерпеливый из молодых людей воспользуется приглашением — даст мне по беззащитным ребрам ногой и я получу моральное право уйти «в отключку», чтобы не связываться с этими уродами.

Но тут вмешалась Милка Лобутич:

— Ошибаетесь, козлы! Я давно уже ебусь! И в рот беру, и в жопу даю, а теперь оставьте нас в покое!

Молодые люди возбужденно загалдели, окружая нас плотным полукольцом, разомкнутым у ограждения пруда. «Оставить в покое»... О, наивная! Когда я разогнулся, мне пришлось поморщиться, увидев перед носом несколько расчехленных хуев, готовых проверить Милку Лобутич на пробитость целки.

— Но я даю только ему... — сказала Милка Лобутич дрогнувшим голосочком и ткнула в меня пальчиком.

Девушка, моя девушка с надеждой глядела на меня! Она верила: я не подкачаю. И откуда у баб такое самомнение... И лживость их бабская достала, если честно. Надо же такое ляпнуть!

— Э-э, парни, — объясняю торопливо, — я и пальцем не трогал ее вообще, не то что членом!

— Ты еще скажи, что у тебя не стоит на нее! — угрожающе сказал жирный шкаф, беря меня за ворот и тяжело дыша в лицо.

— Да мы и целовались-то всего пару раз! — прохрипел я, обеими руками смещая в сторону член этого придурка, упершийся мне в живот. — Мил, ну скажи ты им...

Милка Лобутич молчала, потупясь, будто не нас застукала моя мамаша, когда я нежно целовал ее в разгоряченную щечку. Точно! Всего и был-то один этот поцелуйчик, блин!

Как ни странно, эти уебаны не стали проявлять здоровую мужскую солидарность. Чьи-то руки потянулись к моим штанам, скользнули по молнии, влезли в трусы...

Неужто пидоры?

Но нет, меня подтолкнули к Милке с душевным наказом:

— Ну-ка, выеби подругу, падла!

Впервые в жизни я с таким ужасом глядел в створ бедер девушки, спустившей передо мной трусики. Да, да, Милка Лобутич проявила бестактность, под давлением обстоятельств и под крики «Браво! Бис!» спустив их без моего разрешения. Она встала раком, опершись на парапет, и нетерпеливо притопнула ножкой. С ужасом увидел я, как зашевелились бледно-розовые губки аккуратной пизды, до которой я рассчитывал добраться самое раннее после дуплета по Третьяковке и Театру на Малой Бронной.

Деваться некуда. Надо ебать. Тем более холодный ветер угрожал застудить обнаженные яйца, а на хрена мне осложнения!

Засаживать я старался как можно осторожнее и продавил не больше, чем на треть своей довольно вялой шишки. Вдруг Милка сбрехала и насчет целки — потом объясняйся с разгневанными родственниками...

Но меня раскололи.

Мне навесили по уху, обшарили карманы и вытряхнули в пруд все документы и