Необычный гимн обычной п#зде

отдельные капли и целые сполохи жидкости. Моча, понял я. Я мог дать зуб, что парни без труда попадали в банку — неэрегированный член все-таки довольно удобная штука. Женщинам же, с их непростой анатомией, было гораздо сложнее решить эту проблему, не проронив ни капли на пол. Таким образом, пол в этом углу комнаты был обильно уделан знакомыми и незнакомыми мне девицами.

Моё воображение немедленно нарисовало яркую картину, того, как наша поточная замухрыжка Аня стягивает джинсы и трусы, неловко приседает, одновременно поднимая с пола пустую ещё пока, стеклянную банку, подставляет банку под волосатую промежность и некоторое время ждет, пока моча ищет выход из тела. После этого раздается неуверенный фс-с-сык и предательская струя устремляется в сторону по половой губе, минуя края спасительной банки и звонкими пахучими каплями падая на пол. Аня мучительно перекрывает мочеточник, несколько одиноких капель грустно отделяются от её промежности и падают в банку. Через несколько мгновений, предельно сосредоточившись, Аня начинает потихоньку сцеживать горячую жидкость в банку. К этому времени её непростая пизда, ещё хранящая следы смятости под трусами, уже приняла более правильную конфигурацию, и может извергать мочу единой почти управляемой струёй. Аня ссыт всё более и более уверенно, и в какой-то момент напор усиливается настолько, что её пизда начинает петь. В банке к этому времени уже бурлит почти пол-литра мочи. Вероятно, уже приехав на медосмотр, Аня хотела писать. Хоть это радует — не пришлось мучительно выдавливать из себя по капле... Когда струя иссякает, Аня ещё некоторое время зависает над баночкой. Одинокие капли падают в банку с волосатой промежности. Подтереться здесь нечем (я, во всяком случае, не увидел нигде смятых женских бумажек). Аня делает неуклюжую попытку несколько раз присесть над банкой, чтобы стряхнуть остатки мочи с волос, но янтарная жидкость наполовину заполненной банки начинает опасно раскачиваться. С досадой поставив банку на пол перед собой, Аня быстро натягивает трусы и джинсы, одновременно ощущая, как остывающие капли мочи пропитывают ткань трусов.

Вся эта картина пронеслась у меня в голове за доли секунды. Представив себе писающую Аню, сдающую анализ, я возбудился ещё больше. Кое как добыв член из брюк, я понял, что ситуация аховая, так как мне никоим образом не направить струю вниз. Некоторое время помучившись с непреклонно — несгибаемым самостоятельным телом моего члена, я, обзывая его самыми последними словами, пытался думать о чем-нибудь гадком и антисексуальном, например, о надвигающемся коллоквиуме по химии, но в следующий момент уже ловил себя на мысли о том, что снова и снова возвращаюсь к возбуждающей теме женского мочеиспускания.

С этого момента, я, что называется, запал на Аню и всё, что с ней связано... Вскоре я затащил её к себе домой под каким-то смешным предлогом. Между ног у меня бушевал костер. В голове царил ураган мыслей и все об одном. «Нравлюсь ли я ей?» — я был почти уверен, что да. Иногда какими-то неизведанными окольными путями