Графиня Мила: Темное пришествие

в ноги. Одна девушка припала к ее ногам и стала, еле прикасаясь, тереться щекой об краешек ее платья. Она перевела взгляд на меня

— Теперь для тебя есть один закон — мой. Ты на это сам подписался.

— Да, госпожа!

— Уже научился, — довольно улыбнулась она, — Теперь ты будешь делать все, что скажу тебе я и мои гости, подруги. Ничто за кроме. Весь мир за окнами этого дома для тебя умер.

Я немного испугался, но все же сообразил, что это просто игра для получения больших удовольствий. Я кивнул.

— Не слышу, — заорала резко она, что я даже испугался.

— Да, госпожа!

— Проверим, — сразу успокоилась она, — Раздевайся, для начала.

Я стал расстегивать рубашку и снимать штаны. Признаться, я не раздевался прежде перед таким количеством незнакомых девушек. Меня заводило это. Я встал, но Мила посмотрела на мои трусы, и я понял, что она приказала снять и их. Орган, притягивающий женский взгляд задергался от трусов и когда я встал, задергался от возбуждения, увеличиваясь и твердея.

— Теперь подойди к моей прислуге, к самому низкому звену этого дома и стань для нее самым низким звеном, тем самым превращая и опуская себя в низ, этого дома. Лижи ей ногу.

Я посмотрел на девушек. Они переглянулись и, будто договорившись, кто будет этой самой девушкой, одна из них, приятная, черненькая вытянула ножку. На ней были джинсы и большие, черные туфли с толстой подошвой и отделкой. На девушках почти на всех были джинсы. Я встал на колени, подполз к ней и стал целовать ее ножку, не дотрагиваясь до туфли и джинсов. Вот зачем я пришел — прикасаться к такому чуду, к самому дорогому на свете, к женской прелестной ножке. Я вытащил язык и проводил им по всей длине оголенной ступни, с надеждой поглядывая на ножки госпожи, представляя, как, наконец, дотронусь до ее ножки. Она откинулась и постанывала. Потом она подставила мне свою подошву, и я стал лизать уже ее. Дойдя до каблука, я взял всю ножку и сильно прислонил всю подошву к лицу. Сверху подошла госпожа и стала поглаживать девушку по груди. Все вокруг стали поглаживать эту девушку, но джинсы она так и не сняла. Подняв глаза, я заметил, что они сняли с нее блузку, и на ней не было лифчика. Небольшая грудь с большими, выпирающими сосками смотрели на меня будто с жалостью, в отличие от самой девушки, что целовалась с другой красавицей. Я тихонько схватил туфельку за каблук и нежно стянул ее с ноги. Ножка оголилась. Пальцами я массажировал ступню другой ножки, что была еще в туфле, приятно касаясь кожи и пластмассы туфельки. Какая-то девушка села на нее сверху, закрывая мне пышными бедрами обзор на нее. Она стала что-то делать руками. Кажется, она расстегнула ей джинсы и немножко приспустила их. Она наклонилась к ней, наверно целуя. Через секунду ее бедра стали шевелиться — она терлась о ее киску. Девушке