я, перебирая возможные варианты решения, в задумчивости стоял в нашем общем туалете и использовал его по общепринятому назначению — я курил.
На площади туалета бок о бок одна к другой размещались четыре кабинки. У самого входа были две раковины. Узенький, «г» — образный коридорчик от входа вел мимо кабинок и упирался в глухую стенку. С противоположной от кабинок стороны коридорчика располагались три нешироких окна.
Я стоял напротив среднего окна, опершись на подоконник. За моей спиной располагались кабинки. В кабинках томились без употребления чистые унитазы.
Было около десяти утра. К этому времени многие отделы уже заканчивали свой утренний чай и приступали к монотонной работе.
Вдруг на лестнице, ведущей к двери туалета раздалось звонкое цокание женских каблучков. Звук приближался к двери. «Наверняка, кто-то из юристов идет мыть посуду». Надо сказать, что нашими соседями по этажу были юристы. Юридический отдел состоял преимущественно из женщин. Были у них в отделе пара молоденьких девчушек. Остальные женщины были старше.
Дверь туалета открылась, и я увидел женщину. Действительно, это была сотрудница соседнего юридического отдела.
Необходимо коротко рассказать о ней. Сразу скажу, — эта женщина всегда производила на меня впечатление. Именно так я представлял себе эталон «зрелой» женщины — эдакой бизнес-леди. Имени её я не помню. Вероятно, ей было около сорока. Она была среднего роста — стройная. Узкое ухоженное лицо, с резко прорисованными скулами и большим аккуратно подкрашенным темно бордовой помадой ртом. Слегка длинноватый нос с горбинкой. Умелый макияж не скрывал двух вертикальных ямок-морщинок на её щеках. Они становились особенно заметны, когда юрист улыбалась.
Думаю, в молодости эта женщина была объектом вожделения очень многих мужчин, но и в свои сорок несла бесспорные следы былой красоты. Волосы её были средней длины, крашены светлыми и более темными прядками и были уложены в аккуратную лакированную гриву. Длинные безукоризненно ухоженные кисти рук, пальцы и шея женщины несли на себе следы возраста, но пока, это определенно лишь придавало ей шарм.
Я часто встречался с этой женщиной, проходя по коридорам здания и в столовой. Мы даже здоровались. Как правило, она ходила в компании сослуживцев и неизменно оказывалась в центре их внимания. Она смеялась и говорила слегка хрипловатым голосом, однако я не замечал, чтобы она курила. Фигура женщины была, на мой взгляд, почти идеальной для её возраста. Неширокие плечи, тонкие руки и талия, округлый, осязаемо проступающий под юбкой зад.
В этот раз на ней была светлая юбка до колен и тонкий белый свитер, под которым возвышалась небольшая, хорошо очерченная грудь, поддерживаемая лифчиком. На ногах её были темные колготки и высокие обтягивающие сапоги на тонких шпильках. Часто она не меняла обувь на работе.
О ней говорили, что она очень опытный юрист, с большим стажем, авторитетом и зарплатой.
Я повернул голову в её сторону и увидел, что в руках юриста нет чайной посуды. Более того, в её правой руке был крепко зажат кусочек какой-то бумаги.
«Ну вот, очередная зассыха-неудачница, да ещё и с подтиркой», —