Нитка бус-3

густая барабанит струя мочи. Оксанка со злостью сорвала с кровати Юлькину олимпийку и бросила ей под ноги.

— Зачем ты это сделала? — возмутилась Света. — Она же не виновата!

— Выходит мы виноваты, поскольку нам за ней замывать!

— Бедная, — подала голос Леночка, — так вот почему Юлька убежать пыталась, она же в туалет хотела, а вы не пускали, вот она и описалась.

Но Ленку ни кто не слышал. Света с Оксаной сцепились не на шутку. Я же поймал себя на мысли, что мне это чертовски надоело. Хорошо бы куда-нибудь удрать и завалиться спать, хотя бы на третий этаж. Благо дверь в мезонин уже сломана.

Шум утих моментально, когда Каштанка усугубила свое грязное дело. Сначала раздался грохот выпускаемых газов, а потом по её ногам начали скатываться куски дерьма, и со шлепками падать в лужу на полу.

— Я убью ее! — простонала Ксюха и схватилась за голову, — Славик, дорогой, и ты, Лена, вытащите эту тварь на пруд и прополощите хорошенько. Нет, лучше утопите, а потом бросьте где-нибудь на первом этаже. Видеть больше ее не могу.

Делать нечего, пришлось тащить Юлькину тушку на пруд. Там я бросил Каштанку на мелководье, а Леночка пучком травы стала смывать дерьмо с подружки.

— Ни когда не думала, что обоссаная или обосранная женщина настолько противна, — причитала Леночка. — Все, с алкоголем завязываю, не дай бог напиться до такого состояния.

Чистую и немного протрезвевшую мы Юльку поместили в коридоре на клеенчатом диванчике, правда она успела на обратном пути обоссаться еще раз, и теперь мокрая лужа имелась еще и в коридоре, но это уже мелочи.

Наконец-то, ближе к рассвету мы улеглись спать, сдвинув вместе три кровати. Светка, как замужняя женщина легла с краю, а Ксюха и Леночка устроились вокруг меня. И частенько посреди ночи, когда их руки встречались, я сквозь сон, слышал перебранку кто за что будет меня держать.

Конец.