Айяна

Пролог

Март 1997, пос. Черский, Якутия

Как говорили оленеводы, погода тогда выдалась на славу, повезло нам с ней, обычно в это время: снег, мороз, вьюга, но в те три дня, что я был в их селении, с таким замысловатым названием что и выговорить не смогу, было довольно солнечно, ну и по градусам терпимо, всего минус 27.

Я, тогда еще молодой зеленый фотограф, по заданию редакции журнала вылетел в Якутию, чтобы отснять репортаж о суровой жизни в оленеводческих поселениях, их быте и обычаях. Это у нас там, в Питере вовсю кипела жизнь, а на Севере, время текло размеренно, все шло своим чередом.

Жил я в семье оленевода Уварова. Звали его Кустээх, что означало могучий. Он и верно был великаном среди невысоких и коренастых якутов. Спали мы в чуме, ели рыбу и пили спирт. Была у него жена с красивым именем Сайнара, очень мудрая и скромная в быту женщина. И куча детишек, поголовно все одни дочки.

Когда я впервые появился у них в селении, на полярном оранжевом вездеходе, детишки столпились поодаль и наблюдали за мной, словно я какое-то диковинное ископаемое животное. А когда направился к ним (хотел угостить карамелью) бросились врассыпную. Лишь один ребенок остался стоять, и с интересом наблюдать за мной исподлобья, грозно сверкая черными глазищами. Я продолжил путь уже не так прытко, побоявшись спугнуть и это чадо, а подойдя ближе, заметил, что из-под головного убора струятся вниз тонкие черные косички, и отсюда сделал вывод, что передо мной девочка.

— Привет, — сказал я как можно более приветливо.

— Здлавствуй дядя, — с серьезным видом произнесла девочка.

Я присел на корточки, сняв теплую шубенку, засунул руку за пазуху и выудил небольшой пакетик с карамельками.

— Угощайся, — протянул я ей весь пакет.

— Спасибо, дядя гиолог, — произнесла она и взяла кулек.

— А я не геолог, я фотограф.

— Сатоглаф? Это как так? — спросила она, удивленно глядя на меня, и моргая длинными черными ресничками.

— Ну, у меня есть специальный аппарат, я делаю им «щелк!», потом немного колдую, и получается красивая картинка.

— Моя мама говолит, колдовать — это плохо!

— Ну, я не плохой, я как добрый волшебник, — я улыбнулся и подмигнул ей. Она тоже неуверенно улыбнулась мне.

— А куда же сбежали твои друзья? Я хотел их тоже угостить конфетами.

— А они стлусили, а я смелая!

— А как же зовут такую смелую?

— Айяна.

— Красивое имя, Айяна. А я Николай Сергеевич, ну или просто дядя Коля. А сколько же тебе лет?

— Мне... , — она замялась, затем сняла шубенку и растопырила пятерню. — Вот.

— Пять?

— Да, пять, — уверенно закивала она.

...

Три дня северной командировки пролетели как один, я отснял много материала, часть проявил там же на месте, в будке геологов, часть самых ценных (которыми не хотел рисковать) забрал с собой.

Кустээх Уваров, или просто дядя Костя, как звали его геологи, был в селении за главного. Сам по себе немногословный, с задубевшим от мороза морщинистым