Прогулка

Во всём, как известно важна мера. Поэтому блузка темная, плотная и под горло. И каблуки не слишком высокие, сантиметров 10. Вызывающие — да, но ещё не вульгарные. А вот юбка... Ну, на юбку и главная ставка. Черная, в тон туфлям разлетайка. Вот она вульгарна на все сто, и она должна сработать. Я настоял, чтобы Лена надела именно её. Ей немного неловко, впрочем, не от природной стеснительности, отнюдь. Ещё когда мы одевались, азартный, спровоцированный уже зашкаливающим выше нормы адреналином, внутренний голос предложил добавить ещё и ажурные чулки, но это было бы уже явно перебор. Так что я оставил всё как есть, хотя сама Лена не удержалась и надела черный же чокер, размерами и толщиной слабо отличный от ошейника.

Перед самым выходом я накинул на плечо рюкзак, в котором болтались выжимка для цепи, мультитул, комплект шестигранников, крупный, массивный чехол от велосипедного насоса и ещё кое-какое велосипедное барахло. Долго поправлял куртку, особенно на спине. Подмигнул, уже открывая дверь. Лена чуть сковано улыбнулась. Как же меня заводит эта её незамутненная, такая искренняя стеснительность. Который раз её вижу, а всё никак не надоест.

Мы чинно-благородно, под ручку фланировали по району уже минут тридцать. Майский вечер радовал теплым ветерком, который регулярно поигрывал с подолом юбки моей спутницы. Лена была прелестна: чуть пухленькие щечки с ямочками, на которых играл лёгкий румянец, ненавязчивый, но выразительный макияж, подчеркивающий чарующие изгибы аккуратных бровей и мягкую, затягивающую глубину темно-карих глаз. Очерченная блузкой грудь, стройные, хоть и чуточку полноватые ножки... не модель, росточком маловата, но хороша, чертовка! Ну и юбка. Юбка, конечно, да. Сказать, что она шлюховата — не сказать ничего. Легчайший порыв ветра и кружевные красные трусики слегка приоткрывались взору. Мне бы хотелось, чтобы их увидели. Очень хотелось. А вот Лена нервничала и было отчего. Мы гуляли по не совсем благополучному району. Да чего уж, по откровенно дрянному району. Обшитые серыми панелями девятины жилых домов и общаг, возведенные ещё в 80-ые, перемежались с заброшенными стройками и небольшими островками гаражей, общее впечатление от района было откровенно гнетущее.
Обшарпанные двери подъездов, давно не крашеные лавочки, дворы, обделенные вниманием дворников. Из одного распахнутого окна на втором этаже надрывался Володя Шахрин: «... их больше от года к году... У них смышленые морды и как у нас слабые нервы... «Я мрачно ухмыльнулся. Пустые, словно вымершие дворы только усиливали эффект общей запущенности и безнадёги. Хреновая идея, гулять в таких местах с вызывающе одетой, симпатичной девушкой. Нередко такие истории заканчиваются паршиво, очень паршиво. Исключением не стала и эта.

— Эй, братишка! Погодь! Погоди, говорю! — мы как раз проходили длинный, восьмиподъездный дом, за которым стояли мусорные баки, а сразу за ними — несколько осевших, изрядно вросших в землю гаражей. Правее, через пустырь проходила дорога, а слева возвышался окруженный забором, давно замерший долгострой.

— Огонька не найдется? — от крайнего подъезда к нам спешил обитатель обшарпанной девятины: долговязый, нескладный