Уборщица

рваную кофту и протянула её оторопевшей Нине.

— Я... я не хочу... она воняет потом и грязная... тут наверняка вши. — выдавила она из себя брезгливо отшатываясь.

— Ты брезгуешь моей одеждой? Я тебе опущенная чертовка, чтобы носить нестиранное и вшивое? Ты кого опомоиваешь прилюдно, сучка? Меня, правильную арестантку, которую уважают люди? Да ты знаешь, что за такие слова бывает, тварь? За такие слова режут! — татуированная повысила тон, сжала кулаки и пригнулась, оскалив стальные зубы, словно пантера перед прыжком.

Девушку затрясло от приступа сильнейшего испуга.

— Прос... простите... м-ме-меня... я не то ска-скаска-зала... — заикаясь, стала оправдываться она, а татуированная нагнулась к ней и тихо пробормотала:

— Я готова тебя простить и не резать, кукла. Но только если ты меня вылижешь сегодня ночью. Ты согласна?

— Я... я... я... не... не... не... х... хо... хоч... — слова предательски отказывались выходить из горла, видимо из-за сильнейшего стресса.

— Ты заикаешься что-ли? Тогда просто кивни.

Нина кивнула, а татуированная широко улыбнулась, обнажив стальные зубы.

— Вот и хорошо, куколка! Проходи за стол, чифирнем за знакомство...

Пить крайне крутой чайный завар из железных кружек оказалось совсем невкусно. Густая терпкая жижа оказалась совсем не похожа на тот ароматный чай, к которому она привыкла. Нина едва не вырвало, но она мелкими глотками продолжала отпивать субстанцию из железной кружки, косясь на татуированную и боясь ей отказать.

— Пей, пей! Это арестантский мед. Чистый, ништяковый «змей». — отозвалась уголовница.

— Кстати, моя погремуха Сила или Ирка Силаева. Я смотрящая за хатой. Эта пухлая мадам Светка Синица, а эта — Чеченка Алия. Она у нас немного не в себе. А тебя мы будем звать... — смотрящая закатила глаза, чуть помедлила и выдала:

— Ты будешь Куклой... Осваивайся. Можешь ложиться на той шконке.

Остаток вечера прошел без потрясений. Никто больше не нападал на неё и не угрожал, больше того, девушку даже перестали замечать. А когда прогремела команда «Отбой» и пригревшаяся Нина не заметила, как объятия Морфея сковали её...

Ночью Нину растолкала та самая Сила.

— Скучала по мне Кукла? Договоримся сразу — ты только лижешь мою дыру. Без объятий и поцелуев, я этих телячьих нежностей не люблю. — уголовница легла рядом и прижала девушку к стене.

Нина попыталась соскочить с кровати, но мускулистая рука Силы удержала её.

— Свалить хочешь, кобыла? Подумай хорошенько, что с тобой потом будет? Ты здесь никого не знаешь, тебе нужна опытная подруга, чтобы ты не напорола косяков и тебя не грохнули. Здесь тюрьма, а не школьная дискотека. Я же могу взять над тобой шефство, в обмен на то, что ты будешь удовлетворять меня язычком. Иногда. У меня наметанный глаз и я уверена, что ты уже совала своё жало в вонючую манду кому-нибудь на воле! Ведь так, Кукла? Чего ты ломаешься?

— Мне страшно... — всхлипнула Нина.

— Не бойся, мой сладкий коблик. Я готова не спешить и хочу, чтобы ты сама захотела мне сделать куннилингус. Ложись и не бухти!

Нина послушно легла, а уголовница