Ловушка для блондинки

Освещение зала мрачнее чем в гостиной, но всё хорошо просматривается. Обстановка страшит, чувствуешь себя маленьким, слабым человеком, оказавшимся во владениях злого волшебника. Дверь — толстая, тяжёлая, окованная железом, заржавевшим от времени и сырости, напоминает вход в жилище великана. Каменная кладка стен, лишённых окон, создаёт иллюзию тюремного каземата или темницы средневекового замка. От пола, мощённого булыжником, веет холодом. Но больше всего бросаются в глаза цепи, толстые, ржавые. Они висят везде: на стенах, на потолке, на балках перекрытий. Даже тусклые коптящие светильники, и те подвешены на этих цепях. В центре комнаты — на кафедре, обитой чёрным бархатом, возвышается странное громоздкое сооружение, напоминающее гильотину времён французской революции. Толстые, неотёсанные, трёхметровые стойки, с вырубленными желобами, удерживают балку, напоминающую перекладину виселицы. В метре от пола расположены две широкие доски, с отверстиями для шеи и кистей рук, фиксируемые в этих желобах на необходимой высоте с помощью бесчисленного количества крепёжных штифтов.

Сооружение почти полностью деревянное, за исключением крепежа, колец и крюков, располагающихся в какой-то непонятной для простого обывателя последовательности, но имеющих строгий иерархический порядок для людей вхожих в эту тему. Для полного подобия с «французской железной девой», а так её обычно называют, не хватает только треугольного массивного ножа, срезающего голову осуждённого, как капусту. И эта адская машина уже содержала в себе тело, выделяющееся на фоне мертвого дерева и железа живой плотью. Это от него исходили те непонятные звуки, которые Алиса слышала в коридоре. Тело пороли то ли кнутом, то ли плёткой, издали было не разглядеть. Торжественная тишина, нарушаемая ударами плети, и завораживала и страшла.

Девушка сильнее прижимается к своему проводнику, который не спеша, расталкивая толпу, протискивается вперёд. Вот они в самом центре. Люди расступаются перед ними.

На помосте стоит полуголый человек в черном колпаке с прорезями для глаз, с плёткой в руке. Под ним жертва, белеющая своим, когда-то идеальным телом — рыжеволосая дева. На него страшно смотреть. Оно, исполосовано ударами плети, последствия которых красными рубцами, проступают на коже. Заметно, что жертву истязают долго, у неё давно нет сил. Она лежит, и только слабые вскрики и судороги после очередного удара указывают, что она чувствует боль.

— Что это? Куда вы меня привели, — сжимая локоть Николая, шепчет Алиса ему в ухо, волнуясь. Ей действительно не по себе в этом зловещем окружении.

— Это пыточная комната, здесь принято молчать, лучше не произносите ни слова и только смотрите.

— А то, что? — не унимается блондинка. Алкоголь всё ещё действует, а возбуждение и любопытство пересиливают скромность и страх.

— Лучше не говорите, поверьте мне, для вашей же безопасности.

Алиса затихает на время, ошарашенная увиденным. Зрелище экзекуции завораживает и пугает одновременно. Хочется уйти, и в то же время хочется остаться, досмотреть эту мистерию. Тысячи вопросов и домыслов роятся в голове молодой женщины. Ей интересно всё: за что наказывают эту бедную девушку, добровольно ли она согласилась на столь болезненную экзекуцию, что она чувствует, есть ли