Верю, надеюсь, жду. Часть 1: Ча-ча-ча

не знаю, любишь ли ты сладкое...

— Не люблю! — весело рассмеялась Вера, забавляясь его неприкрытым смущением. — Я вообще не голодная. Но в принципе к вину предпочитаю колбаску... ну или сыр... — прикусила губу, признаваясь в очередном страшном грехе.

— Ну, этого добра у меня в холодильнике хватает! — обрадовался Виктор смене ее настроения. — Поможешь?

Она легко вскочила, прошла за ним на кухню, попросив досочку и нож, приготовила и разложила на тарелке нарезку.

Вернувшись в гостиную, они сидели напротив разгоревшегося камина, пили вино, болтали, пока снова не почувствовали, что ледяной ком неприятия, так внезапно выросший между ними, растаял, оставив только чистое удовольствие от компании друг друга.

— Позволишь, — попросил Виктор, протягивая руки к ее маленьким ступням, зябко поджатым под себя.

Кивнула, усаживаясь удобнее на диване и кладя ему на колени стройные, обтянутые гладким капроном ноги. Он долго массирует их, трет большими ладонями, согревая, обволакивая теплыми руками каждый маленький пальчик. В какой-то момент нега начинает разливаться внутри, от пальцев мужчины бегут горячие искорки по всему телу женщины. Вера довольно, утробно вздыхает, распадаясь на атомы, зовя наслаждение. Не робеет, позволяя его рукам забираться все выше и выше, бродить по ее ногам, бедрам, обхватить круглые ягодицы, развести, сбрасывая в море предвкушаемого удовольствия. Как давно она не была с мужчиной? Как могла без этого жить?

Он споро стягивает с нее колготки и тут же нетерпеливо наваливается на нее всем телом, вжимаясь разрывающим штаны бугром ей в промежность. Вера призывно стонет, трется об него, лицо ее раскраснелось, глаза закрыты в истоме, дыхание хрипло вырывается из приоткрытых губ.

Виктору не нужно другого поощрения. Лихорадочно целует эти припухшие губы, проникая языком в рот, с восторгом вступая в исступленный танец с ее шаловливым язычком. Обхватывает руками полную грудь, которой она дразнила его столько времени, стонет от ее упоительной упругости.

— Милая, приподнимись, — хрипло просит, с трудом управляясь с молнией платья на ее спине, стягивает вниз, еще мгновение сражается с застежкой бюстгальтера, отбрасывает, обнажая ее до пояса. — Боже! Какая ты красивая, Ве-е-ера...

Вера в полной прострации, потеряла себя от его поцелуев, ласк, восторженных слов, забытых ощущений. Ей хорошо с ним, все остальное не важно. Его руки, его губы на ее груди вызывают сонмы разрозненных воспоминаний о наслаждении, она стремится к нему, нетерпеливо, под стать ему, не желая долгой прелюдии.

— Вить, постой, мне надо на минутку в душ, — лихорадочно просит, чувствуя, что он уже стягивает с нее трусики. Так и не снятое платье перекрутилось на животе, но это не смущает ни его, ни ее.

— Не надо, милая. Поверь мне! Потом, — умоляет он в ответ, не в силах выдержать ни минуты промедления.

Пояс скоро расстегиваемых брюк побрякивает под его руками, еще пару мгновений, чтобы разорвать обертку презерватива, надеть его, и быстрым рывком входит в нее, ловя губами ее крик и не в силах удержать собственного стона.

Она горячая, тесная и невообразимо влажная внутри. Он легко скользит,