По краю

постели с ее бывшим, мужчиной, которого он считал древней историей.

— Я полагаю, это могло выглядеть таким образом, да.

— Неудивительно, что он был в ярости, — пробормотал я.

— С нами все в порядке, Стив?

— До тех пор пока ты говоришь мне правду обо всем, не допуская ни лжи, ни упущений, ты ничего не сможешь сказать такого, что сломит нас, Шэрон. Только то, что ты НЕ скажешь, может это сделать.

— Я так сильно люблю тебя, Стив.

— Я тоже тебя люблю, Шэрон. Так куда мы теперь пойдем? Что будет с ребенком Диего?

— Это больше не проблема.

— Ну, как мать, ты вряд ли...

— Я сделала аборт, Стив. Я прервала беременность.

— О дерьмо! Когда?

— Как только ты вышел из реанимации. Четыре дня назад. Я уговорила моего доктора сделать мне экстренное направление, поэтому не было никакого периода ожидания.

Я ничего не говорил. Иногда это все, что можно сказать.

— Ты боролся за свою жизнь, Стив, врачи давали тебе менее чем пятьдесят на пятьдесят шансов на то, чтобы вырваться. И дело было не только в твоей жизни, но и в нашей совместной жизни и жизни наших еще не рожденных детей. Я осознала, что сыграла в этой борьбе важную роль.

— Но мы могли бы...

— Нет, не могли! Я должна была сделать то, что сделала. Разве ты не видишь, любимый? Другого пути не было. У нас всегда была бы связь с Диего, его тень нависала бы над нами, независимо от того, куда бы мы шли и что делали. Он захотел бы стать как можно большей частью жизни своего первенца, и он — не тот человек, который хорошо уживается с другими.

— Да, — вздохнул я. — Я вроде как заметил это. Скажи, когда ты стала такой мудрой, Шэрон?

Она улыбнулась мне в плечо:

— Недавние события заставили меня быстро повзрослеть, любимый.

— Следующее, что я знаю, это ты, вероятно, станешь брюнеткой.

Впервые, с тех пор как проснулся, я услышал ее смех. Это был отличный звук.

Шэрон снова стала серьезной.

— Я когда-либо буду рожать детей только от одного человека, Стив, — от тебя. Я на время забыла это, спасибо, что напомнил.

— Ты все еще не сказала мне, почему Диего находится в заключении.

— Он не согласился с моим решением о прерывании беременности. На самом деле, он воспринял информацию довольно плохо.

— Хватит ходить вокруг да около, просто скажи мне, Шэрон. Пожалуйста.

— Хорошо, любовь моя. Диего пришел в бешенство, рассердился, плакал и умолял меня «не убивать его сына», как он выразился. Я не обязана была рассказывать ему о своих намерениях, но что-то внутри меня лопнуло, когда я увидела, как ты сидишь в луже собственной крови. Каким-то образом я почувствовала необходимость причинить ему боль.

Она подавила рыдания.

— Я посетила его в больничной палате после операции, чтобы сообщить, что больше никогда не хочу видеть или слышать его. Он пришел в ярость и начал на меня кричать, что он всегда