Пай-девочка. Часть 3: L'enfant terrible

нарваться на Грэга с его отморозками.

Вся банда собралась. Пихаются, к писсуару подпинывают. Грэгу-то и делать ничего больше не надо, его дружки главаря с полуслова понимают. Он и не вмешивается пока, замечания только колкие швыряет — ватагу свою поджучивает.

Уроды!

— Или чё, бля, хуй показать боишься?

Хахаха!

— В душе бля мочалкой прикрываешься. Хуй маленький, что ли? А?

Том молчал, чувствуя, как начинают гореть щёки. Влепить бы этому уроду как следует! Чтоб заткнулся раз и навсегда.

Грэг спрыгивает с подоконника. Подходит поближе.

Начинает свою привычную забаву. Вперится лоб в лоб и давай ответа требовать. А вопрос-то, конечно, предельно обидный да ещё и такой, что как ни отвечай, всё не то. Скажешь, да — получишь, нет — получишь, будешь молчать — получишь ещё больше. Том никак не мог понять, как себя вести с этим садистом.

— Чё молчишь, Уотсон? Язык проглотил? Я, блядь, спрашиваю, ты хуй показать боишься?

— Нет, — мямлит Том.

— Ну а хули время тянешь? В толкан зашёл — давай дело делай. Не видишь, бля, очередь уже собралась? Пацанов ждать заставляешь. Охуел?

— Нет.

— Хули нет?

Началось, блин. Таперь по кругу водить будет. Нет — хули нет, да — хуй на. Пока не надоест. А этого уж жди-жди, не дождёшься.

Угораздило же ещё на большой перемене попасться!

Том знал, что бы он ни сказал, Грэг не отстанет. Словами тут не отделаешься. Нужно уходить, пока этот гад не разошёлся.

Мальчик поворачивается и пробует пробиться через обступивших его задир. Дохлый, как понимаете, номер. Стеной стоят. Хихикают, гиены паршивые. Только команды грэговской ждут, чтобы наброситься.

— Куда, бля, попидорил?

Грубо разворачивает к себе лицом и опять за свои идиотские бодания.

— Я, те, бля, разрешал валить? А? А? Разрешал, сука бля, нет?

Да что ж за невезенье такое?!

— Неет.

— Хули ты, бля, тогда вдруг ни стого ни с сего съебаться решаешь, мудило? Я что, пидарас по-твоему? Это я для тебя пидор просто, да? Можно просто, бля, развернуться и по своим сука делам хуярить, да? Я пидарас?

Говорил же. И как тут быть?

— Нет.

— Бля, заебал! Хули, бля, заладил «нет, нет»? Ещё слова знаешь?

— Да, — машинально отвечает Том.

Чёрт, мысленно отругал он себя, дурак, дурак! Не ведись!

— Во, бля, прогресс. Так что, бля, думаешь я пидор, да?

— Нет, Грэг, я так не думаю.

— Так хули ты, бля, из меня тут пидора делаешь?

— Грэг, что тебе надо?

— Глэг сьто тиби надыыы? — передёргивает.

— Уебан ты, бля, короче, ебаный, так?

Том молчит. Удар в грудь отбрасыват назад к стене. Водопроводная труба больно врезается под лопатку.

— Так, бля? Или, сука, нет?

— Да, — сдаётся Том.

А что прикажете делать?

— Уебановский уебан, бля, уебанович. Ты это?

— Да.

Дружки его гогочут вовсю.

— Давай хуй показывай!

Холодок по спине.

— Грэг, тебе денег надо?

Грэгу он платил регулярно — так хоть подзатыльником обойтись можно было. Может и сейчас откупиться получится?

— Деньги, бля, ты и так выложишь, ебанарик. Никуда не денешься. Снимай, сука бля, штаны!

Дружки поутихли. Видно, самим не по себе. Но никто не решается высунуться.