гладить просыпающийся член Квинта.
— Наша гимназия. По моим сведениям, готовится налёт.
— Чепуха всё это! — Губы молодой женщины прикоснулись к губам сурового мужчины. — Что за нелюди нападут на бедных несчастных сироток?
Их губы слились в жарком поцелуе. Георгина задрала строгую юбку и села на Квинта сверху. Трусиков на ней уже не было. Она начала плавно двигаться на нём своим крепким спортивным телом, наращивая темп и издавая тихи протяжный стон. Мужчина расстегнул её блузку и стал мять небольшие, но упругие груди не рожавшей 32-летней женщины.
— Да-да, мальчик мой, да! ООО!!! Кончаааюууу...
Квинт прикрыл её рот, чтобы она сильно не шумела и их не услышали девочки. Она повисла на нём и обмякла.
— Я бы тоже не отказался завершить начатое, — объявил он спустя минуту.
— Да, да, милый, прости...
Она слезла с него и встала на колени между его ног. Её умелый рот уверенно накрыл большой торчащий орган, весь блестящий от её соков. Она быстро, но нежно сосала любимый член, умело работала язычком, ласково мяла тугие яички. Квинт прикрыл глаза, лицо его покрыла испарина, он утробно зарычал и с силой насадил женскую голову до самого паха. Сперма густой долгой струёй потекла ей прямо в горло, часть протекла сквозь губы наружу. Спустя долгие секунды он отпустил её голову и Георгина с лёгким кашлем освободила её.
— Ну ты и богатырь, такой фонтан! — Она улыбнулась и протёрла лицо от остатков спермы. — Вроде три дня всего прошло.
— Не всего, а ЦЕЛЫХ три дня, — улыбнулся он в ответ.
Тем временем Мари и Кики тихо и бездвижно, как могут только киборги, наблюдали за этой картиной сквозь решётку вентиляционного люка. Кики зашептала так, что обычный человеческий слух принял бы этот шёпот за лёгкое дуновение ветерка:
— Им это нравится?
Шёпот Мари был ничуть не громче:
— Да. Нам ведь тоже.
— Но мы так не реагируем. И не кончаем по-настоящему.
— А они кончают.
— И мужчины, и женщины?
— Да.
— И не пьют Сок?
— Не пьют.
— А зачем им тогда это? Ведь мадам Георгина бесплодна, у них даже детей не будет.
— Для кайфа.
— Для чего?!
Их диалог прервал резкий громкий хлопок. Стены здания затряслись, с потолка посыпалась штукатурка.