Знахарь поневоле. Глава 7

всяко быват. А то в сарае у нас и вожжи припасены.

— А вожжи-то мне на кой? Запрягать вроде некого. — Макс с удивлением взглянул на домового.

— Как на кой? А чем гулящую жонку уму-разуму учить будешь?. До них, до баб стало быть, любая наука лучше всего через мягкое место доходит. И вожжи тут первейшее средство.

— Меня тоже так учить предлагаешь? — оскалилась Вероничка.

— Вот еще. Не доросла до вожжей покамест. Розгами обойдесся. В соляном растворе вымоченными. Подол задрать и по жопе, да с оттягом... Или голыми коленками в угол на сухой горох. Быстро дойдет.

Макс с уважением посмотрел на буквально излучающего довольство, приосанившегося маленького домового.

Как выглядят пресловутые вожжи, Макс не имел ни малейшего понятия. Проживший всю сознательную жизнь в Москве, горожанин до мозга костей он обо всей этой сельской экзотике представление имел весьма смутное почерпнутое в основном из телепередач и интернета. Хотя судя по вспомнившимся кадрам из исторических фильмов вожжи это что-то типа длинных, кожаных ремней видимо идеально подходящих для процесса вразумления рекомендуемого домовым.

Сама собой перед глазами нарисовалась заманчивая картина на которой голая Маринка наклонившись вперед и упираясь руками в стену сарая оттопыривала свою тугую, округлую задницу и нетерпеливо переступала с ноги на ногу играя бедрами.

Свист взметнувшегося ремня и звонкий, смачный шлепок сыромятной кожи о беззащитную плоть.

Пурпурная полоса перечеркнувшая молочно-белые полушария всколыхнувшиеся от хлесткого удара.

И ласкающий слух пронзительный взвизг этой блудливой сучки.

И призывно блеснувшие от влаги складки срамных губ под быстро наливающейся багровым росчерком.

На грешную землю Макса вернуло негромкое девчачье хихиканье.

Макс с немым вопросом повернулся к Вероничке.

— Дядь Макс простите но у Вас было такое мечтательное выражение лица, когда Вы тетю Марину пороли... Не смогла сдержаться.

— Тетю Марину? Кхм. Что, так заметно было?

— Угу. Еще как. — И девчонка деланно вздохнув бросила лукавый взгляд на внушительно взбугрившиеся штаны Макса.

— Язва. Как есть язва. Афонь, как там? Розги вымачивать сначала надо?

— В крепком соляном растворе. Что-бы значица результат ощутимее вышел.

— Да-а, жаль, что сейчас такие методы воспитания уже невозможны. Поучишь так жену уму-разуму, а она тебя за науку на каторгу определит. Демократия, мать ее.

— А и что? На каторге тоже люди живут. Наш-то старый хозяин почитай десять годков отмотал от звонка до звонка. Это он сам так говорил. Ничо вернулся. Мы правда без него намыкались.

Те-то все чего-то заставить его делать хотели, а старый Хозяин никак не соглашался. Вот и увели его те лиходеи в фуражках с верхом синим, как глаза у твоей любушки Хозяин.

— Афонь, а ты откуда знаешь какие у Маринки глаза?

— Дык эта... Видал я. Она же снилась тебе Хозяин. А для домовых сны Хозяина и всех, кто в дому спит завсегда открыты. Кхе-Кхе. Ну ежели конечно не колдун там или не ведьма. В их сны нам дорожка заказана.

Максу вдруг стало неудобно, он вспомнился тот сон... И позорно измаранные трусы тоже всплыли в