Пикник

половина и привела его в круг богатеньких. Парень, сын слесаря и контролёра ОТК, ошалевший от изобилия дефицитов на столе и просто, забугорного, он, из лучших побуждений, и нас позвал, чтобы позагнивали немного, как на Западе. Обычно кампания собиралась на субботу и воскресение на пикник за городом. Женатиков, кроме нас была только ещё одна пара, поэтому вечерами было очень весело, не без сексуальности в танцах и разговорах. К нам явно приглядывались, поэтому всё было в рамках приличий. В последний, предыдущий раз, под покровом ночи, у догорающего костра, напившаяся напитков из «Берёзки» компания дошла до голых танцев. Жена была единственная изо всех, кто до последнего не соглашался обнажиться, но компания уговорила и её, чтобы не разрушать сладость танцев всем остальным. Мне было приятно танцевать медляки с девушками, касаясь, случайно конечно, торчащей плотью их лобков, только вот сознание того, что и с моей сейчас так танцуют, заставляло переживать неприятные эмоции. Танцуя с той, второй замужней девушкой, я видимо выглядел слишком напряжённым, и она рассмеялась:

— Прекрати ты так переживать! Никто твою не тронет, если она сама этого не захочет! У нас в компании с этим строго!

Во время небольшого перерыва для приёма алкоголя, в костёр, для освещения, подбросили дровишек. Все собрались у двух одеял на траве, выполнявших функцию стола, поскольку нас было восемь пар. Жена появилась рядом со мной сияющей от восторга, и возбуждённая настолько, что когда присаживалась рядом со мной, под её постриженным лобком губы издали мокрый звук. Она вся светилась и нисколько не казалась зажатой, не стеснялась уже того, что её губки кто-то из парней разглядывает и не старалась прикрыться. Я не стал ломать ей кайф.

После того, как допили дневной запас, все начали вновь танцевать, разбившись на пары и постепенно исчезая в темноте. Мы тоже скрылись за кустом и многие хихикали, слыша блаженные постанывания моей супруги. Под утро стало прохладно, и все начали одеваться. Утро и день до обеда кампания приходила в себя. Домой мы вернулись к вечеру.

Дома жена переживала приключение, прокручивая его в памяти, и в один из вечеров стала рассказывать про то, как в танце её гладили по попке, как все, кто с ней танцевал, непременно ласкали ртом и языком её соски. И тут же спросила:

— Неужели они так привлекательны?!

— Невероятно! Они у тебя крупные, как у кормящей грудью, когда возбуждаются! Для мужчин это как магнит, как призыв к тому, что женщина хочет мужчину.

— А почему ты мне раньше не говорил об этом?

— Из ревности — отчасти отшутился я — чтобы меньше приставали к тебе.

— Ах вот ты какой у меня! Ревнивец! Всё, тогда не буду больше ничего рассказывать.

— А есть что?

Она ещё колебалась, положив ладошку на мои трусы под одеялом, и слегка поглаживая:

— А ещё, один парень так восторгался моей красотой! А после встал на колени и языком ласкал, прямо там! Так