Грешник

ошибся, он преподавал философию в институте.)

— Вам какой этаж? — спросил я.

— Восьмой, как и вам, — быстро ответил он, тяжело дыша, и, чуть отдышавшись, продолжил. — Молодой человек, это ведь вы въехали в 30-ю квартиру месяц назад?

— Да, я ее снимаю, — ответил я.

— Это ведь к вам вчера приходила одна очень красивая молодая особа? — по-доброму улыбаясь, спросил он.

— Да, — смутился я, не понимая куда он клонит, — ко мне.

— Молодой человек, разрешите представиться — Григорий Моисеевич, ваш сосед из 29-й, — сказал мой попутчик и протянул руку.

— Саша, — все еще в замешательстве ответил я.

Мы пожали друг другу руки, и он быстро продолжил:

— Саша, простите меня за бестактность, но я прошу вас, приводите вашу девушку почаще.

Я смотрю на него. Он на меня. Добродушная улыбка не сходит с его лица. Я выдавливаю из себя:

— Простите, не совсем понял вас.

В этот момент лифт остановился. Мы вышли. Григорий Моисеевич, убедившись, что на лестничной площадке никого нет, шепотом мне и говорит:

— Только между нами, Саша. Вчера ночью ваша девушка очень громко кричала. А стены здесь тонкие. И ее так хорошо было слышно, это было так возбуждающе, что в кои-то веки у меня с женой был секс.

Я стою и не знаю что сказать. Мне и стыдно, и одновременно жутко приятно услышать такое. Григорий Моисеевич еще раз улыбнулся, подмигнул мне и удалился в свою квартиру. Забегая вперед, скажу, что мы были с ним дружны все два года, пока я снимал эту квартиру.

Нет, честное слово, я не преувеличиваю, эта девушка была невероятно красива! Прям звезда! Нет! Богиня! Если бы я был художником — я бы картины с нее писал. И первой была бы — «Мадонна с членом во рту». Да, именно такое название было бы лучшим. Ведь она владела членом, как Паганини смычком. На то, как она делала минет, можно было смотреть вечно. И я смотрел, как завороженный. Смотрел и думал: «Блядь, это ж сколько кожаных флейт надо было сменить, сколько этюдов на них сыграть, чтобы стать таким виртуозом?» Но не осуждайте меня, граждане. Ведь мы, мужчины, лет до тридцати, а кто-то и до седых волос, чаще думаем головкой полового члена, чем головой; и член наш, как стрелка компаса, указывает нам путь и ведет нас по жизни. И я не исключение. Что же касается ушедшей от меня звезды, то за исключением одного маленького недостатка, меня всё в ней устраивало. Всё: и длинные стройные ножки, начинающиеся у изящной талии и уходящие куда-то за горизонт; и небольшая, ровно — ровно помещающаяся в мою ладонь, упругая грудь, с яркими, как вишенки, сосочками; и гладкая, как шелк, кожа; и роскошные длинные волосы на голове, и почти полное отсутствие оных на лобке. Ну, буквально всё нравилось! Так.., а о чем же я забыл еще упомянуть? Ножки, грудь... Что же еще? Ах да, да, да! Черт, воспоминания о ее длинных, красивых ножках