Злоключения Алисы. Часть 3: Урок анатомии

Класс безмолвствовал: всем было страшно, но жутко интересно.
— Вот так, хорошо, молодец Николаева, — биологичка оценивающе осмотрела почти голую ученицу, как надзиратель в женской тюрьме, только вместо дубинки в руках она держала указку.
— У женщины присутствуют как внешние, — завуч ткнул указкой на грудь и лобок девушки, — так и внутренние половые органы.
Внешние — это вульва и груди... — Николаева, сними лифчик, покажи их одноклассникам, — учитель сделал паузу и вопросительно посмотрел на подневольную статистку. Та стояла и дрожала от страха и стыда.

— Кого? — Лиска была близка к обмороку, смысл слов до неё доходил не сразу.

— Свои груди, естественно. Снимай лифчик, — приказным тоном повторила она. Алиса словно опомнилась, встрепенулась, и стала торопливо возиться с крючками, удерживающими лифчик на груди́. Её движения были лихорадочны и неуклюжи, лифчик никак не поддавался. Серафима Владимировна, устав ждать, нетерпеливо, свободной рукой освободила застрявшую застежку и лифчик, соскользнув с девичьих грудей, упал на пол.

Теперь перед учениками стояла почти голая девушка. Чулки, пояс и туфли — вот всё, что на ней было в этот момент; но вскоре и эти последние предметы окажутся лежать в куче белья у классной доски.
— Итак груди, по научному их называют женские молочные железы, — учитель ткнул указкой в левый сосок Алисы, который был покрыт мурашками и заострён.

— Почти у каждой женщины правая грудь, а вместе с ней и сосок немного больше левой. Вот посмотрите, у вашего товарища наблюдается то же самое, — Серафима легонько дотронулась указкой до обеих грудей и продолжала: — Всем видно?
В ответ — полное безмолвие. Класс затаил дыхание, он находился под полным контролем мегеры в юбке, ученики боялись даже пошевелиться, заворожено смотря на обнажённую одноклассницу. А та стояла, не дыша, вся покрытая мурашками и смотрела себе под ноги. Её гру́ди действительно немного отличались друг от друга, и маленькие розовые соски́, как и сказал учитель, имели разный диаметр, но это ничуть не умаляло их красоты. Уже в этом юном возрасте они пленяли своим совершенством, а сейчас, когда соски́ вытянулись и торчали от холода и волнения, возвышаясь над полушариями как две сладкие изюминки, груди были особенно прекрасны. У некоторых девочек даже проснулась зависть к этому, почти идеальному, бюсту.

— Всем видно, я спрашиваю? — и снова тишина в ответ. Класс безмолвствовал, — Так, Николаева, твои товарищи излишне скромны, как я погляжу, пройдись по классу, дай всем рассмотреть твои прелести повнимательнее... Чтобы потом ни у кого вопросов не возникало, как выглядят у женской особи внешние половые органы, — как гипнотизёр на сеансе вторила преподаватель размеренно.
Девушка стояла и не двигалась. Она будто не слышала слов, обращённых к ней. В голове её происходило что-то не понятное, будто работал какой-то защитный механизм, она как будто самоустранилась от этой жуткой действительности, как будто это происходило не с ней, а в кино.
— Ни--ко-ла-ева! И-ди-и... !, — вкрадчивым голосом тихо произнесла учительница.

Девушка опомнилась, будто очнулась, и не поднимая головы, опустив плечи, вся трясясь, робко