Понаехавшая

национально-религиозное. Я сама не верующая, получила иммунитет пионерским детством и комсомольской юностью. Потом у нас были долгие годы возвращения к истокам. Как, собственно, и здесь. Но раз я не поддалась там за эти годы, так тем более не поддамся вследствие единственной беседы. Да и вообще, странная тактика для завлечения женщины в постель — критика и осуждение. Вторые наоборот. Ругали скорее себя и своих (что неприятно вдвойне), и побуждали, отринув стыд и смущение, нормы морали и поведения, окунуться в безудержный разврат с любым партнером, в любой среде, в любых обстоятельствах. Я не религиозная фанатка и не истовая националистка, но у меня есть принципы. Свои, личные. Какой мужчина мне годится, какой окажется симпатичен, с кем я соглашусь лечь в постель. И разовая беседа, опять-таки, не в силах их поменять.

— женщин. Этот подраздел совсем краток. Групповой секс любого формата и лесби-отношения она считала для себя неприемлемыми. Точка.

Вторая серия секса началась тоже с легкого минета, но еще за столом. Затем мы перебазировались на постель, освоили позу раком для вагинального и анального проникновения. Последнее совсем чуточку, несмотря на легкую опьяненность вином и шампанским, я смог подметить, что анал с ней не пошел, возможно, перебил ее движение к удовольствию после перетыкания дырочек. Доводил я ее до оргазма уже языком, причем довольно долго, чередуя под конец оральные ласки с мануальными, но добился-таки ее пика, и особого ее восторга по поводу познания нового. Тонкий крик-писк, сияющие глаза и восхищенный шепот:
— Вот это да! Получилось! Здорово! — искупили неинтересность моего второго кончания, додрачиванием на ее крепкие ягодицы.

Рухнув как подкошенный рядом с ней, я нашарил скомканную и отброшенную к стене простыню-одеяло, натянул на нас, и мы провалились в сон. Было около 3 часов ночи.

7 утра. Пипиканье будильника. Подъем. Душ. От зеленого чая отказываюсь, и от пары печенюшек на завтрак тоже. Думал, что мы вместе выйдем и путь хотя бы до остановки пройдем вместе. Но она ласково, но твердо попросила меня уйти первым и пораньше. Отговорилась, что нанесение косметики и женский марафет более интимное занятие, не подходящее для мужских глаз. Может, и на самом деле так. А может, она ждала в гости своего постоянного, или же не хотела, чтоб нас видели вместе. Так или иначе, чуть склонившись к ней, последний раз целую перед дверью припухлые губы и выхожу в морозное утро подмосковного городка, стараясь воспоминаниями о жаркой ночи и теплой встрече отгородиться от холодной стужи северного климата.

Держись, моя милая девочка Зуля! Доктор Зульфия, женщина-врач, «понаехавшая» в суровую столицу, не верящую слезам Москву из солнечного Узбекистана, найдешь ли свое счастье?

«Поистине, те, кто уверовал и творил добрые дела, — им Милосердный дарует любовь».
(Святой Коран, 19:96)