Барин и Юля. Часть 1: Барин

Славный писюн, — горячо дышала она в щеку гостю, колпачком из пальцев лаская его головку. Неожиданно для самого Женьки, его пенис начал подниматься:

— О как у тебя мощно стоит! — Мурлыкала девушка, ласкаясь и жеманясь.

— Поднимись, мой сладкий, давай поцелуемся.

Они встали, Раиса, как активный любовник обвила руками талию парня, впилась в его губы липким страстным поцелуем. При этом руками она сжала и широко развела ягодицы партнера.

— Что вы делаете? — Опомнился тот и кинулся на диван. Ласка женщины была столь необычна и неуместна, что его щеки покрылись румянцем.

Раиса опустилась рядом, восхищаясь и нахваливая, снова стала дрочить:

— Разбойник какой, сам с мизинчик, ну как стоит! — Поощряла она.

Женка хотел спорить. Хотел уклониться, но было очень сладко. Его червячок встал на всю, и сам тянулся к руке партнерши.

— Какой он у тебя гордый! — Поощряла хозяйка, — такой крошечный, что ни одно влагалище не почувствует его, но смелый, хорошо, хорошо встает! Глянь, моя ладошка шире, чем он по длине.

Она несла такую чушь, что ум заходил за разум у гостя. Он уже стоял спиной к Раисе. Та сзади надрачивала ему, целовала в шею, дула в затылок:

— Да, у тебя очень, очень маленький, тебе самому нужен мужчина. Ну ты не грусти, мы найдем твоей Юлечке хорошего любовника.

Она нанесла крем на пальцы, и, отведя женькину ягодицу, мазнула кремом по его анусу.

Его кольцо обжег приятный, легкий холодок. Парень хотел вырваться, но партнерша поймала его член и снова начала дрочить.

— Так ты хочешь, чтобы Васильич отъебал твою Юлю? — Ускорила девушка движения.

— Что вам от меня надо? — стонал Женька подмахивая ее руке.

— Скажи лишь, «да» и я все устрою!

— Да, да!!! — Раскачивался юноша, лишь бы только она закончила эту сладкую муку.

Женщина ускорила темп и вскоре сгустки спермы полетели на ковер.

Похватав ботинки и одежду, Женька босой выскочил во двор, поскользнулся на льду за воротами так, что его развернуло лицом к дому, буксанув раком пару раз, он разнес ботинком окно веранды, вытряс из тряпья ключи, запустил двигатель, и рванул с места.

Казалось, что стекла окна звенят неправдоподобно долго. То звонко, рассыпчато и аппетитно хохотала в доме Раиса, мечась от окна к окну.

Не видя ни руля, ни дороги, Женька беззвучно плакал, горячие слезы струились по его щекам, ручейками собираясь воедино в ямочке подбородка.

И частые капли падали на его мизерную, болючую залупу.

Об лед он содрал ноготь большого пальца, но на остывших педалях нога не чувствовала боли.

Следующим днем было воскресенье — единственный на неделе Женькин выходной.

Он уговорил Юлю сходить в церковь, и они пошли.

День был погожим, а небеса широкими, расхристанными, синими и чистыми, казалось белый храм в синем мундире и золотой шапке мономаха с крестами отражается в них.

Юля была в белых сапожках с лисьей окантовкой, в коричневом пальто и серой женской шали на голове.

Женька — в кирзовых сапогах, черной куртке с башлыком и черном картузе.

С ремня в коричневом чехольчике у него свисал