Ванесса, девушка викария. Глава 2

удивленно спросил его слушатель.

— Вы нашли ее раздетой, она была без белья, не так ли? — последовал встречный вопрос, во время которого взгляд викария настолько пронзительно уставился в Реджи, что тот густо покраснел. Но тут же чья-то рука успокаивающе легла ему на плечо и на какое-то мгновение Реджи почувствовал себя чрезвычайно маленьким.

— Если бы мне пришлось рассказать вам больше, мой дорогой мальчик, это могло бы обидеть вас, хотя в таких делах мне приходится давать советы многим, — тяжело вздохнул священник и выпустил в воздух еще один клуб дыма.

Теряясь в догадках, что бы такое еще спросить, но при данных сопутствующих обстоятельствах, и не найдя в словах говорившего ничего сомнительного, Реджи пробормотал:

— Да, пожалуй, — и сделал еще один торопливый глоток. — Я полагаю, она была очень смущена, — добавил он, не найдя иных слов, но чувствуя тем самым, что, по крайней мере, он хоть как-то защитил свою сестру.

И снова весомый голос резанул его слух.

— Важно лишь одно, Реджи, — как я того и добивался, она приняла свое, пусть и непродолжительное, наказание с достойной ее кротостью. Ваша горничная не жаловалась вам на какие-либо неприятности со стороны своей хозяйки?

— О нет, ничего такого, — честно ответил Реджи. Слова священнослужителя дали ему еще больше пищи для размышлений, потому он нашел весьма примечательным, что Ванессу шлепали по ее великолепной попке, а она при этом не издала почти никаких звуков.

— Видите ли, истина — и она является абсолютной для всех женщин — заключается в том, что они точно знают, что они хотят, но никогда в этом не признаются. Когда с ними обращаются тем образом, который можно было бы назвать отеческим, или, по крайней мере, повелительным, они уступают. Их задницы становятся покорными, хотя частенько по-бунтарски упрямятся, но рука или ремень обжигают и возбуждают их одновременно. Их бедра вздымаются, груди твердеют. Вы видели ее соски и, возможно, то возбужденное состояние, в котором они находились?

— Я... э-э... да, — поспешно ответил Реджи и тут же пожалел о своем признании.

— Из этого можно сделать определенные и далеко идущие выводы, но это возможно только лишь пребывая в той самой глубокой уверенности, которая сейчас существует между нами и которая, клянусь, никогда не выйдет за пределы этих стен. Нужно ли мне говорить, что это такое?

— Что... что ей потребуется... ээээ... больше...

— Вот именно, мой дорогой мальчик! Именно так, ибо она уже достигла той высоты бурного желания, которое может быть подавлено только самым мужественным применением двух орудий — искусственного, как этот кожаный инструмент, и естественного, привычного для нашего мужского естества, и скажу прямо, как и приличествует моему сану — я имею в виду мужской член. Разве она до сих пор его не познала? Оставлять так женщину, находящуюся в самом соку, — это же страшный грех. Если, конечно, вы не захотите этих ежедневных потрясений и тревог...

— Я не знаю... То есть я не уверен, — промямлил Реджи, у которого