Они прыгнули.
Падение замедлилось. Парень плавно опустился на землю. Солнечный день сменился ночью. Его рука была пуста. Вдали, куда ни кинь взгляд, полыхали зарева пожаров. Он стоял на пустыре, вероятно, бывшим когда-то детской игровой площадкой. Борус оглядывался по сторонам в поисках своей спутницы. Но её нигде не было. Из полуразрушенного здания вышли трое людей и пошли в его сторону. Это были дети лет двенадцати. Два мальчика и девочка. Их рост был почти как у мужчины. Одетые в грязные лохмотья, чумазые, они являли жалкое зрелище. Их худоба была просто невероятной. Поравнявшись с виртуном, черноволосый спросил:
— Карлик, ты откуда взялся?
Не зная, что ответить, мужчина поднял руку и показал пальцем в небо.
— Ты пришелец? — удивлённо закруглоглазилась девочка.
— Нет...
— Оно разговаривает на нашем языке?! — в руке второго мальчика, непонятно откуда взявшись, подрагивал пистолет.
Через секунду три дула щерились в сторону незнакомца.
— Шагай, давай... Вон туда, — показал направление оружием черноволосый.
Борусу ничего не оставалось, как подчиниться. Оружие не казалось ненастоящим. Он медленно побрёл в неизвестность. Поднимался ветер. Придурок разошёлся не на шутку. Почерневшие листья, зола и мелкие угольные камушки пребольно хлестали по щекам. Взявшийся невесть откуда листок почерневшей газеты полностью залепил лицо карлика. Парень остановился. Отодрал листок и отбросил в сторону. В его мозгу запечатлелась чудом сохранившаяся надпись: «2100 год был ознаменован... «.
До виртуна сначала не дошёл смысл. Он поразился совсем другому. Газета. Она была настоящей! Полуистлевшей, но настоящей. Внезапно до него дошёл смысл. Он остановился и, полуобернувшись, спросил:
— Какой сейчас год?
— Ну, точно, с неба свалился! — расхохотался черноволосый, — 2103-й, двигай клешнями, маленько осталось...