Последнее дело «Пантеры»

к нему ближе и ободрительно погладила его по руке. Так гладят друзей, когда им трудно. Сиплый не сводил с нее глаз, и ей вдруг показалось, что в этом взгляде есть больше простой дружеской симпатии. Мужчина вдруг прерывисто задышал, и его глаза, серые, но теплые, налились влагой.

— Тебе плохо? Сердце? — обеспокоенно уточнила Кристина, даже не заметив, как сократила дистанцию этим внезапным «тебе», но при этом еще сильнее сжав его руки.

Мужские пальцы ответно охватили ее ладони и мягко, трепетно погладили, а затем поднесли их к губам. Кристина ощутила на ладони влажный, ласковый поцелуй.

— Да, сердце... Только бьется оно хорошо. Когда ты рядом... — хрипло прошептал Сиплый. Кристина запустила руку ему под кофту, чтобы нащупать его сердцебиение — она еще волновалась, чтобы ему и вправду не стало плохо.

Но волновалась зря. А далее случилось невероятное, но такое объяснимое. За секунду Кристина осознала, что это должно было произойти. Сиплый обнял ее и плотно прижал к себе. Она не вырывалась. Лицом мужчина уткнулся в ее белоснежную шейку, и даже тут девушка не оттолкнула его. Кристина ответно обняла бездомного и позволила его дрожащим губам пройтись по своей коже. Касание щетины вызывало легкий, но приятный зуд, и Кристина поглаживала мужчине волосы. Сиплый наслаждался ароматом ее молодого тела, и поцелуи, один за другим, горячо обдавали ее шею, подбородок, щеки, а затем спускались все ниже, пока не добрались до прикрытого платьем места. Дальше Сиплый замер, не решаясь перейти в запретную зону.

Не совсем понимала что делать и Кристина. Чего уж говорить о старике, она сама ощущала себя едва ли не как после марафона, настолько сильно билось сердце. И все же нечто необъяснимое подталкивало ее и она понимала, что сегодня все иначе.

— Ну же... Смелей, — взволновано вымолвила она, не узнавая собственного голоса. Тихо, неслышно прозвучали ее слова, будто адресованные ею самой себе.

Но Сиплый их услышал. Его возбужденные пальцы нащупали пуговицы платья и долго возились, стараясь открыть дорогу к вожделенному женскому месту. У него не получалось — Сиплый отвык раздевать женщин. Кристина сознательно не хотела помогать. Она ни секунды не верила, что Сиплый в его возрасте, после стольких жизненных стрессов и испытаний будет способным на эрекцию, на полноценный секс, но хотела дать ему коснуться своего великолепного тела, полюбоваться видом своей голой груди. Чтобы он почувствовал себя особенным. И достойным. Ее. Самого сексуального адвоката в городе.

Ее мысли в эти минуты вылетели из головы. Они витали где-то высоко вверху, над грязной свалкой, но касались не осуждения своего поведения, нет. Кристина ощутила чувство невероятной свободы — здесь, в этой темной деревянной лачуге. Потому что обществу со своими нормами нельзя человека, а тем более женщину, загнать в какие-то рамки и указывать ей, кто может ее касаться, а кто нет. Все решает она, и, как и раньше — по-своему.

— Ах-х-х-х-х... — вырвался у девушки из губ сладострастный стон. Платье на груди, наконец, распахнулось, и