История О.

Иди сюда, тебе здесь будет лучше видно, — сказал Рене, подводя ее к торцу кровати. Потом, обращаясь к своему спутнику, он заметил, что тот был прав и что, действительно, будет справедливо если он, его приятель, возьмет ее первым, если только, конечно, он хочет этого.

Мужчина затушил сигарету, подошел к О. и, оценивающе проведя рукой по ее груди и ягодицам, попросил ее развести ноги.

— Делай так, как он скажет, — ответил на ее вопросительный взгляд Рене.

Стоя у нее за спиной, он одной рукой поддерживал О. за плечо, а другой — нежно поглаживал ее правую грудь. Его друг уселся перед ней на кровать и, разведя пальцами густые мягкие волосы у нее на лобке, приоткрыл створки ведущего вглубь ее чрева прохода. Чтобы другу было удобнее, Рене немного подтолкнул О. вперед, успев перед этим сцепить ей за спиной руки. Теперь возлюбленный держал ее, крепко обхватив руками за талию. Мгновением позже она почувствовала там, у себя между ног, властное прикосновение горячего влажного языка. Сколько раз Рене пытался приласкать ее так, но каждый раз ей благополучно удавалось избежать этого — в такие минуты она испытывала сильную неловкость и краска стыда заливала ее лицо.

Губы мужчины, нащупав в складках плоти заветный бугорок, размером с маленькую горошину, с жадностью приникли к нему. Быстрые дразнящие движения его языка, воспламеняли ее плоть. О. задыхалась, чувствуя как набухают клитор и соски, и едва слышно стонала. Ноги не держали ее больше. Рене, заметив, что она оседает в его руках, осторожно положил ее на кровать и начал целовать. Второй мужчина, подхватив О., приподнял и раздвинул ее ноги. Она ягодицами почувствовала нетерпеливое подергивание возбужденного пениса. Он грубо и весомо вошел в нее, потом еще и еще... Потрясение было настолько сильным, что О. закричала. Крик рвался из нее при каждом новом толчке. Рене, впившись в ее губы долгим сладостным поцелуем, пытался заглушить его.

Кончилось все так же резко и внезапно, как и началось. Мужчина издал протяжный громкий стон и, точно пронзенный молнией, упал на пол. Рене освободил О. руки, приподнял ее и уложил под одеяло. Потом он помог приятелю подняться и они вдвоем направились к выходу.

О. вдруг с ужасом поняла, что возлюбленный, конечно, бросит ее. Она для него теперь никто, мразь, ничтожество. Еще бы — она стонала от ласки какого-то совершенно незнакомого ей человека так, как никогда не стонала от ласки того, кто был ее возлюбленным. Она так кричала... Ей это так нравилось... Теперь все кончено. Если Рене больше не придет, винить ей придется только себя.

Но Рене не ушел. Закрыв за приятелем дверь, он вернулся к кровати и забрался к ней под одеяло... Овладевал он ею медленно, уверенно, стараясь не сбиться с ритма, и О., теплая, влажная, благодарно принимала его. Потом он обнял ее и сказал:

— Я люблю тебя, О. И именно поэтому велю слугам нещадно пороть тебя. Как-нибудь я приду посмотреть на