В позе наслаждения

свой член. Мой темнокожий сосед делает то же самое, но я стараюсь делать это тихо, а он громко вздыхает и постанывает. Вообще, все рабы нашего каравана делают это... И в ночной тишине слышны сопение, стоны и вздохи... А от костра наших охранников раздаются стоны тех, кого трахают наши хозяева. Каждый вечер они отбирают себе тех, кто будет услаждать их сегодня. Меня еще не выбирали ни разу. Моего соседа — тоже. Он по этому поводу расстраивается, а я — нет. Мой зад только-только забыл боль от того, как меня оттрахали в Барвизе...

При воспоминании о том, как меня трахали, как скотски со мной обошлись, я кончаю и капельки спермы капают мне на живот. Мой сосед, уже весь вне себя от возбуждения придвигается ко мне ближе, его член оказывается возле самой моей щеки, он продолжает дрочить и струйка спермы ударяет мне в лицо... Я отворачиваюсь, но молчу... Пусть себе насладится... В конце концов, он тоже раб.

ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ НОМЕР НА АУКЦИОНЕ РАБОВ

На пятый день мы добрались до цели нашего путешествия — до города Хевроши. Нас прогнали через Рабские ворота, где скучающие стражники лениво обменивались замечаниями в наш адрес. На окраине города мы, наконец, избавились от тюков, которые тащили и три крепких обнаженных чернокожих раба принялись затаскивать тюки на склад. А нашу колонну прогнали чуть дальше. Мы остановились перед небольшим каменным сараем. Там владельца нашего каравана встречали двое — худощавый, лысый мужчина, одетый в красную хламиду, и еще один — высокий, стройный раб... в коротком женском платье черного цвета, в туфлях на высоких каблуках. Он был завит, накрашен, напомажен и... держал в руках плетку-семихвостку. Это был именно раб, шею его охватывал кожаный ошейник, а вдоль обнаженного бедра левой ноги — до самой щиколотки вилась причудливая синяя татуировка... Это был раб, потому что между ног его отчетливо дыбился член... Но у него была и пышная грудь... Настоящая женская грудь...

Нам приказали остановиться. Затем нас освободили от цепи. Потом по одному нас стали освобождать от ошейников. Лысый делал запись в своем свитке, а раб кисточкой рисовал на левой лопатке номер и хлыстом загонял в сарай. Я не знал местных цифр, но от нечего делать начал считать. Получилось, что я — номер двадцать шестой. Хлыст ожег мою попу и я торопливо забежал в сарай. Скоро за нами захлопнулась дверь, загремели засовы и мы остались внутри.

Было темно и тесно, можно было с трудом сесть на пол, скрестив ноги. Но лучше было стоять. Прямо передо мной стояла та самая рабыня с розой на ягодице.

Внезапно я почувствовал, что тот раб, который пробовал меня оттрахать на привале, прижимается ко мне сзади и пытается раздвинуть мои ягодицы. Я попытался его отпихнуть, но он сжал мои ягодицы с такой силой, что я вскрикнул. «Стой тихо, Двадцать Шестой, здесь нет охранников, чтобы тебя защитить, — заговорил он, — я тебе кости переломаю». Он толкнул меня