Мой брат

вздрагивает опять. Через двадцать минут его попка уже красно-фиолетовая, но я продолжаю бить её. Наконец, минут через тридцать, он произносит тихонечко... «М-м-м...» Я знаю, ему очень больно. Но он терпит. Я из последних сил начинаю быстро бить его, злорадствуя. Он только впивается пальцами глубоко в диван, но молчит. Я рассержена жутко. Я беру детские прыгалки и начинаю бить его ими. Он держится. Уже около пяти минут я бью его прыгалками. Потом бросаю их, думая... «Ведь он сильнее меня, но не вырывается. Я сажусь около него, говоря... «Тема, иди в свою комнату. Немедленно. Никаких друзей, миузыки, тиви, или компа месяц. Ясно?»

— Да.

— Ты знаешь, что заслживаешь этого?

— Да.

— Я права?

— Да, Ира.

— Иди.

Он одевает трусы и штаны и уходит.

— Дверь не закрывай! — кричу я ему в след. Он слушается.

Проходит неделя, другая. Каждый день я порю его точно также, даже сильнее. Он стал покорным, как зайчонок.

Последний раз я порю его в пятницу второй недели, и его попка синего цвета, а прошлые следы от ремня, расчетки-щетки, ковровой выбивалки, прыгалок и прутов причиняют невыносимые страдания. Я знаю. НО мой братишка молчит. Последний раз я поднимаю его с дивана сама.

— Это последний раз, слышишь?! Ты прощен!

Он улыбается...

— Спасибо за урок, Ира. Я... не нарочно, прости, а?

— Ладно-ладно, только не груби больше и веди себя хорошо, а?!

Но я вижу слезу на его щеке. Попа у него невыносимо болит и пылает огнем, как я догадываюсь.

— И ты прости меня, Темочка. Простишь?

— Да, конечно.

И он обнимает меня.

На следующий день он приходит домой из шклоы печальный, носит джинсы и кофту весь день, хотя дома невыносимая жара. Пот течет по его лбу, но он не снимает одежду. Он выглядит странным, молчит, хотя после «урока воспитания» тароторил без умолку. Сопит и все время думает. О чем это?

Я зову его в комнату «посмотреть новый постер», но на самом деле поговорить, просто я не хочу тревожить родителей.

— Говори. — начинает он с порога.

Я закрываю дверь на щеколду.

— Будешь пороть? — грустно улыбается он.

— Нет. Что с тобой?

— Да так, ударился в шклое и все тело в синяках. Боюсь рудаков пугать.

Я подхожу к нему и снимаю кофту, штаны, футболку и трусы. Я падаю на диван почти без сознания... все его тело покрыто ссадинами, полосками и синяками. ЕГо попа вся в крови и в кровавых полосках, которые опухли. Я плачу.

— Кот тебя так?

— Друзья...

— Друзья?!!!

— Я отказался курить и пить пиво. Они раздели меня и начали бить ногами в живот, я упал на пол, они продолжали, а когда увидели выпоротую задницу, взяли железные пруты и избили меня всего ими. Особенно по заду.

Я реву и бросаюсь к нему в обьятия. Он гладит меня по голове и «успокаивает»...

— Они пообещали, что завтра сделают со мной то же самое, ии послезавтра тоже.

— Они могут тебя убить, Тема!

— Что же делать...