и прощены. Евгений, ты понял?
Раб замер в нерешительности. Ведь раньше он никогда не был в положении экзекутора. Впрочем, и теперь он подчинялся воле хозяйки, так что пытку переносил и сам. Кроме того, об отказе и помыслить было нельзя. В противном случае решение Мэм-саиб может быть ужасным — это Евгений прочел в ее глазах. Он немедля согласился, и после ужина решили осуществить этот план.
Нина разделась догола и улеглась на деревянную скамью, раздвинув ноги так, чтобы максимально открыть бедра. Так велела ей Мэм-саиб. Привязывать девушку не стали, строго приказав выносить наказание с минимальными движениями. Плакать и кричать она могла сколько угодно. При этих словах Ивонна и Клодетта похотливо переглянулись. Обе не скрывали своего возбуждения и Мэм-саиб огорченно посмотрела на них, даже высказав свое неудовольствие парой английских фраз. Она, напротив, была совершенно серьезна. Хозяйка вручила Евгению черную кожаную плеть и приказала сосредоточиться на ягодицах и бедрах Нины, не щадя девушку. Затем она уселась в кресле в углу и приказала начинать.
Первые взмахи и удары Евгения были неумелыми. Он сначала приноравливался к плети, а потом никак не мог наносить прицельных ударов, так что основная сила приходилась на соприкосновение с полом или скамьей. Но затем плеть оставила первый рубец поперек бледной попки и девушка застонала. Мэм-саиб подбадривала его своими восклицаниями и указывала, как держать плеть и когда менять угол удара. Сестрички молчали, но выражение их лиц говорило само за себя. Следующая серия ударов оказалась еще более действенной; количество следов все возрастало. Наконец Мэм-саиб скомандовала:
— Хватит! Она достаточно наказана за непослушание и будет прощена:
Женщина подошла к лежащей на скамье Нине и приподняла ее голову, продемонстрировав Евгению лицо жертвы, на котором слезы не скрывали счастливой улыбки:
— Ты тоже доволен. Понравилось пороть? Кто знает, чего от тебя может потребовать хозяйка. Нужно быть готовым исполнить любой приказ. Ну-ка поцелуй ее!
На этом вечер завершился. На ночь их опять не сковали вместе, поскольку Нина могла лежать только на животе, всю ночь опекаемая своим партнером. Она не плакала, только попросила Евгения мастурбировать ее руками, и он, не избавившись от чувства вины, это исполнил. Больше наказания не повторялись, хотя Мэм-саиб осведомлялась иногда у своего секретаря, помнит ли он об этом опыте.
Неоднократно в ее доме появлялись гостьи, как правило — серьезные деловые дамы, видимо, вполне привычные к обстановке в этом особняке. Они не задерживались надолго, хотя иногда любовались парадной сбруей раба (при случае Мэм-саиб не брезговала собственноручно натягивать ...на него цепочки и даже ласкать член, вызывая болезненную эрекцию). Одна из посетительниц заметила, что это доставляет рабу слишком много удовольствия, а такой подход не вполне верен. Мэм-саиб ответила:
— Нет правил без исключений. Этот раб исключительно важен для меня и может получать чуть больше заботы, чем другие. Вообще, конечно, повинующиеся мужчины должны быть ограничены в их удовольствиях волей госпожи и потому мои решения всегда правомерны — идет ли речь о