Профессиональный риск. Документальная повесть


сырого мяса, будет хотеть его вновь и вновь. Я, насладившийся неповторимыми по силе и глубине воздействия ощущениями от картины телесного наказания, буду хотеть их пережить снова и снова.

Тем временем, дав дочери тридцать или сорок розог, Ленкина мать немного утомилась и отложила прутья в сторону.

— Владимир Михайлович, — обратилась она ко мне, — а теперь вы сами всыпьте моей негоднице десяток горячих!

Я не заставил себя долго упрашивать, взял в руки уже изрядно истрепавшиеся розги и с наслаждением отсчитал не десяток, а двадцать полновесных ударов. Как оказалось, сечь девочку еще приятней, чем наблюдать порку со стороны. Телесное наказание подействовало на меня, как наркотик. Оно подарило мне радость жизни и обнадежило, что подобных случаев может быть еще много впереди.

— Ну, хватит на сегодня! Вставай! — скомандовал я Лене, отсчитывая последний удар.

Хлюпая носом, растирая по щекам слезы, она сползла со скамейки, подтянула трусы, встала передо мной на колени, взяла из моих рук розги, поцеловала их, затем поцеловала мне руку и сквозь слезы прошептала: Спасибо, Владимир Михайлович, за науку!» Потом, не вставая с колен подползла к матери, поцеловала ей руку и поблагодарила: «Спасибо, мамочка, за науку!»

Мать Лены проводила меня до калитки: «Теперь Ленка на ваших уроках шелковой будет. Ну а если не подействует, приходите вновь, еще для ума добавим.» Я поблагодарил за решительные воспитательные меры и поспешил домой.

Дома я не находил себе покоя. Воспоминания о порке Лены приятно возбуждали и поддерживали почти непрекращающуюся эрекцию. Не выдержав, я рано погасил свет, воображая во всех подробностях картину, зрителем и действующим лицом которой стал минувшим днем. Уже несколько раз я кончал, трусы обильно пропитались спермой, но после каждого выброса семени возбуждение спадало лишь на несколько минут и вскоре после очередного воспоминания об участии в телесном наказании тринадцатилетней девушки-девчонки мой половой член вновь вставал на боевой взвод. Заснул я поздно, проснулся утомленным, промежность болела, как будто именно ей довелось заниматься тяжелой физической работой. Так продолжалось несколько ночей подряд. Я стал называть себя «Великим Мастурбатором», так как лишь с помощью онанизма избавлялся от состояния непрерывной эрекции, возникавшей сразу, едва вспоминал о порке Лены. В конце концов яркость воспоминаний стала ослабевать и мне уже не нужно было ночи напролет онанировать, чтобы к утру избавиться от стойкой эрекции. Однако мозг, вкусивший однажды наркотической отравы, стал требовать себе новой ее порции. Мне страстно захотелось кого-нибудь снова высечь. Или увидеть, как кого-то секут. Или, на худой конец, послушать откровенный рассказ о порке. Ленка на моих уроках действительно стала шелковой, так что идти с жалобой к ее маме было бы несправедливо, и я оставил девочку в покое, хотя тайно вожделел вновь ее высечь. «Ладно, — сказал я сам себе, — подождем, когда вновь провинится. Быть того не может, чтобы больше никогда ничего не сделала — не такой у нее характер». А тем временем я стал вызывать родителей других баловников или сам 



Гость, оставишь комментарий?
Имя:*
E-Mail:


Информация
Новые рассказы new
  • Интересное кино. Часть 3: День рождения Полины. Глава 8
  • Большинство присутствующих я видела впервые. Здесь были люди совершенно разного возраста, от совсем юных, вроде недавно встреченного мной Арнольда,
  • Правила
  • Я стоял на тротуаре и смотрел на сгоревший остов того, что когда-то было одной из самых больших церквей моего родного города. Внешние стены почти
  • Семейные выходные в хижине
  • Долгое лето наконец кануло, наступила осень, а но еще не было видно конца пандемии. Дни становились короче, а ночи немного прохладнее, и моя семья
  • Массаж для мамы
  • То, что начиналось как простая просьба, превратилось в навязчивую идею. И то, что начиналось как разовое занятие, то теперь это живёт с нами
  • Правила. Часть 2
  • Вскоре мы подъехали к дому родителей и вошли внутрь. Мои родители были в ярости и набросились, как только Дэн вошел внутрь. Что, черт возьми, только