Львиные страсти

прекрасных золотисто-желтых глаз. «У меня никогда не будет львят! Муфаса женат и он не будет спариваться с другими львицами. Единственный шанс, оставшийся у меня — это уйти из племени... Но я бы уже никогда сюда не вернулась. Я не могу оставить мой дом и мою семью!». Ее глаза засверкали слезинками.

Я решил подойти к ней. Я потерся носом об её щеку и лизнул слезу, скатившуюся из уголка глаза. Она поглядела на меня, ее глаза выражали ее чувства куда лучше, чем любые слова. Я наконец-то понял, чего именно она хотела от меня.

«Хммм», промурлыкал я. «Я понимаю эту проблему... Все правильно, если ты найдешь себе льва из другого племени, ты не сможешь вернуться к нам, тебе нужно будет оставаться с ним. Мне нужно подумать несколько минут...»

Я выигрывал время, чтобы обдумать ее пока еще невысказанную просьбу. Что бы подумал Муфаса? Испытывает ли он по отношению к ней какие-нибудь чувства? Интересно, он и в самом деле ее любил? Если да, он, наверное, сильно разозлится. Я плюнул на эти размышления — его мнение не стоило и ломаного гроша, после того, как он покинул Сараби, выбрав Сарафину.

А что насчет львят? В племени меня не любили. Фактически, я был живой насмешкой. Не постигнет ли моих детей такая же участь? Мои размышления были прерваны глубоким вздохом — она отчаянно храбрилась произнести некие слова. «Вот оно», подумал я, и она произнесла:

«Така... пожалуйста. Ты знаешь, есть только одно решение. Я...», она замялась, но через секунду овладела собой и договорила: «Така, ты и только ты можешь мне помочь. Муфаса забрал у тебя Сараби и прогнал меня. Теперь я не могу иметь детей... но ТЫ можешь дать мне их!»

Когда тебя бьет молнией — это наверное вот так? Когда ты не можешь пошевельнуться от шока, а язык словно прилипает к гортани... Нет, я конечно догадывался, что именно ей требуется, но все равно, услышать это из ее уст было шоком.

«Сарафина», сказал я, заглядывая ей в глаза. «Я был бы очень рад помочь тебе, но есть некоторые вещи, которые мы должны обсудить.»

«Я знаю», нетерпеливо прервала она меня. «Муфаса может взбеситься, а все остальные могут подумать, что я сошла с ума.»

Я ответил: «Я не знаю, любит ли тебя все еще мой братец, но не бросил ли он тебя сам? Тогда кто стал бы осуждать тебя, что ты нашла другого отца для своих детей? И кстати, ты задумывалась о том, как все остальные воспримут наших детей?»

«Ну... я не думаю, что они будут обижать беспомощных львят» — сказала она.

Я печально посмотрел на нее. Она жила в мире фантазий. Моя жизнь была примером того, насколько жестокими могут быть львы по отношению даже к беспомощным львятам.

«Посмотри, Сарафина», сказал я, кладя свою лапу поверх ее скрещенных передних. «Они могут быть очень жестокими. Я сам — живой тому пример. Я часто был бит, я голодал, меня оставляли в холодные