Земля до начала времен

оглушительным криком рухнул в воду. Не успев испугаться отсутствия привычной опоры под ногами, он почувствовал мощный удар в живот жесткой морды, едва не приподнявший его над водой. К тому времени, как веселящийся от души Мо вытолкнул обалдевшего от удовольствия приятеля на берег, у дерева уже стояли Сера и Даки.

Подсадив уже приплясывающую от нетерпения подружку на дерево и протянув ей лист лианы, в который та вцепилась так сильно, что челюсти побелели, Сера отошла в сторону. Набравшись смелости, Даки разбежалась и отправилась в полет. На лиане она летела молча, но, отпустив ее, дала себе волю: ее закладывающий уши крик едва не перешел в ультразвук, на время оглушив чувствительного Мо. Из-за этого он немного замешкался, и маленькой зауролоф, решившей не отказывать себе в удовольствии прокатиться на чешуйчатой спине, пришлось поболтать лапками в воде дольше, чем она хотела бы.

Лишь когда насквозь промокший и ужасно довольный собой Крошки-Ножки в третий раз вскарабкался по осыпающемуся склону, Сера решилась присоединиться к своим друзьям. Памятуя вечное свое невезение, она набрала полную пасть отдававших горечью лиан, от которых у нее почти сразу онемело небо. Стоя на стволе с набитым ртом, чувствуя себя при этом на редкость глупо, она прыгнула вперед. Желудок ее поднялся к самому горлу, а сердце ушло в пятки, — пролетая под деревом, она услышала громкий треск и ощутила внезапно возникшую слабину в своей единственной опоре.

Приглушенно взвизгнув и закрыв от страха глаза, все еще сжимая в зубах бесполезные листья, она кубарем прокатилась по склону и упала прямо в отвратительно пахнущий ил, где и увязла по самый живот живота. Увидев сердитую Серу, с трудом выбирающуюся на сухое место, вся остальные дружно расхохотались. Пока она ката-лась по траве, с грехом пополам счищая с себя налипшую грязь, по земле мелькнула маленькая крылатая тень. Отчаянно хлопая крыльями, на подходящий по размеру сук приземлился маленький птеродактиль Петри. С трудом отдышавшись, он затараторил скороговоркой:

— Спайк очень плохо, больной, Спайк больной!

Когда проснувшаяся от крика Крошки-Ножки Даки убежала к озеру, лежащий бок о бок с нею Спайк еще спал — он, как и старый Толстонос, никогда не просыпался так рано. Но сейчас, когда он, вместо того, чтобы, как обычно уплетать все, что росло на земле, неподвижно лежал с широко открытыми глазами, это и впрямь было очень удивительно и даже немного пугало. Друзья окружили его и начали наперебой интересоваться, что с ним. Спайк в ответ лишь мотал головой из стороны в сторону, демонстрируя, что он не хочет ни есть, ни пить, ни играть. Крошки-Ножки подошел к нему и, шутя, пихнул его в покрытый плотными кожистыми нарос-тами бок.

В ответ Спайк что-то коротко и неразборчиво прошипел, еще больше вжался в землю, и с опасением взглянул на начинающих собираться обеспокоенных его поведением взрослых динозавров. Расшевелить Спайка показалось Крошки-Ножки хорошей мыслью: вдобавок и находящаяся в далеко не радужном настроении Сера, не собираясь