Тридесятое Государство. Главы 1—3

потупив глазки — а я пойду стол накрою к ужину.

Скинув в предбаннике одёжку, я открыл дверь и вошёл внутрь.

Банька аккуратная, чистая, с оконцем для освещения днём, но к вечеру с него толку мало. Было, однако, не очень темно и я разглядел, полок и шайку на нём с водой, и мочало, и веник берёзовый и мыльнянку в ковшике.

— Ну, проходи, чё встал на пороге то? — продребезжал чей-то голос, и я увидел говорящего.

Из-под полка выглядывал голый старичок, лысый, с длинной бородой, обмотанный по поясу мочалом.

— Банник?

— Он самый, лезь на полок, да ложись, спинку тебе потру — он заскочил на полок, сунул мочалку в ковшик с мыльной водой и взглянул на меня — да ты не думай чево, не буду баловать, ты гость в государстве, а гостю почёт и уважение. Влезай, да ложись — и он прихлопнул ладошкой по полку.

Я забрался к нему на полок и улёгся, и он, тут же окатив меня водой из шайки, принялся натирать мне спину и бока, посапывая и бормоча что-то себе под нос.

Хорошенько намылив меня и, окатив водой, приказал — Теперь ложись на спину, помою тебя с лицевой стороны.

Я перевернулся и он, также тщательно намылив мой живот и грудь и ноги, окатил горячей водой из шайки — Ну, а голову и причинное место, сам помоешь.

Он соскочил с полка и, взяв веник, опустил его в другую шайку — А я пока веник размочу.

Поддав парку, так что уши обжигало, он нахлёстывал меня веником, да приговаривал — уходи усталость, не приставай хворь..

Напарив меня, сам же и холодной водой окатил — Ну, как ты, принц?

Я сел и спрыгнул на пол — усталость как рукой сняло, и дух бодрящий, словно вошёл в меня — А хорошо, банник! Спасибо тебе.

Я вышел в предбанник и, усевшись на лавочку, чтобы обсохнуть, спросил у него — А в Тридевятом я не видел банника?

Он закряхтел и, высунувшись из-под полка, ответил — Там Марья да Васса, одна волшебница, другая ведьма. Банником там был мой старший брат. Любил он подглядывать, как женщины моются. Ну, раз и подглядел: на Марью. Она заметила и обратила его в ночной горшок — Вот теперь — сказала — насмотришься срамного!

— А ты как узнал об этом? — удивился я

— Так ведь и я там был банником, только не подглядывал. Страху натерпелся, да и убёг сюда.

— Ну, спасибо ещё раз за баньку — я оделся, обулся в лапоточки и вышел на улицу.

Солнце опустилось за горизонт, но было ещё светло: то самое время суток, когда тени начинают растворяться в сгущающемся сумраке. И тут моё внимание привлекли окна царской избы: мне показалось, что из окон исходит свет, как от электрического освещения. Я обернулся и посмотрел на закат — солнца уже не было и темнел горизонт — «Что за чертовщина?» — я снова обратился к окнам царского дома: никаких сомнений, из окон струился беловатый свет и берёзки, стоявшие под окнами, отбрасывали тень на траву.

— Напарился?! — рядом со мной